|
|
От
|
полковник Рюмин
|
|
|
К
|
All
|
|
|
Дата
|
05.01.2002 01:41:07
|
|
|
Рубрики
|
Прочее;
|
Re : "Тридцать седьмой год"
>> Здравствуйте, уважаемый Андрей! Если я правильно понял, вы начинаете осозновать генеральную линию, проводившуюся товарищем Сталиным. А если без шуток, при Сталине численность русских людей возрастала, нравственность была защищена от западной помойки, становилось все больше высокообразованных людей, видевших перспективу приложения своих усилий во благо Родине, а с военного времени появилась возможность возрождения Православия. Владимир > > Несмотря на преследования моих родственников > по отцу Тройками НКВД, придуманных Сталиным при > его довоенном правлении, выгнанный из Тифлисской > семинарии сделал много для спасения Отечества. > Если он так был ненавидим Западом, значит был > в какой-то мере на стороне Православия. Однако > его слова о том, что Христос прощал, а посмотрите, > как с Ним самим поступили, не красят Сталина(если, > конечно, он их на самом деле говорил). На мой взгляд, > именно этим он оправдывал свои жестокости. Оценка событий 37 года претерпела странную трансформацию. Впервые открыто о них стало возможно говорить у нас после речи Хрущева на ХХ съезде. «Закрытый доклад» тогда стал своего рода историческим рубежом. Именно в 1956 году «разоблачение культа личности» положило конец эволюционной «десталинизации», которая сменилась радикальным разрывом с прошлым. То, КАК это было сделано, нанесло мощный удар по фундаменту советского государства. Это был первый принципиальный шаг к разрушению его легитимности. В принципе был начат тот же процесс, что привел к краху Российской империи в феврале 1917 г. В результате XX съезда возник кризис. Есть разные версии объяснения причин, по которым верхушка партийного аппарата решила нанести такой удар по основам государственности. Иногда говорят о якобы российской традиции укреплять новую власть, очерняя умерших, но это мелочь. Некоторые историки, исходя из перечня лиц, которые были погублены при Сталине и подняты на пьедестал Хрущевым, делают вывод, что речь шла о реванше номенклатуры и мести за репрессии против нее в 1937-38 гг. Положение самого Хрущева в кампании разоблачения было двусмысленным, т.к. в годы репрессий он, как секретарь Московского горкома ВКП(б), был председателем «тройки», выносившей внесудебные приговоры московским кадрам. Он был также и членом комиссии ЦК ВКП(б), которая рассматривала дело Бухарина и Рыкова. Возможно, поэтому разоблачения велись с излишней страстью и напором — и в то же время уничтожались многие архивные материалы. Но ладно уж, пусть «мотивацией» Никиты Сергеевича занимаются психоаналитики. Важнее тот факт, что речь шла не об «исправлении ошибок и восстановлении истины», а о крупной акции политической борьбы. Так, например, в своем «закрытом докладе» Н.С. заявил следующее: «Когда Сталин умер, в лагерях находилось до 10 млн. человек». В действительности на 1 января 1953 г. в лагерях содержалось 1 727 970 заключенных, о чем Хрущеву было сообщено докладной запиской. В феврале 1954 г. ему была представлена справка, подписанная Генеральным прокурором СССР, министром внутренних дел СССР и министром юстиции СССР, содержавшая точные данные о числе осужденных всеми видами судебных органов за период с 1921 г. по 1 февраля 1954 г. Таким образом, и в докладе XX съезду КПСС, и в множестве выступлений Н.С.Хрущев исказил истину сознательно. С того времени тема репрессий стала главной в психологической войне (концепция которой была развита как часть холодной войны). Вообще, во время «перестройки», скажем, полководцы и солдаты «психвойны» из разношерстной «партии антисоветской революции» вообще использовали почти исключительно два главных образа, которые мы не могли соотнести с реальностью. Это были образы иных стран ("Запад") или иных исторических периодов ("сталинские репрессии"). Именно Хрущ и сформулировал «преступления культа личности Сталина» как «репрессии против ответственных партийных и советских работников». Тогда было даже постановление воздвигнуть памятник именно этим «жертвам» (в эмиграции Троцкий, конечно, гораздо раньше писал, что Сталин уничтожает ленинскую гвардию). После этого появился и самиздат на эту тему, и с такой же ориентацией: например, воспоминания Евгении Гинзбург, труды братьев Роя и Жореса Медведевых. Тогда многих шокировала эта точка зрения: считать достойным внимания только испытания, выпавшие на долю узкого и весьма сомнительного круга. Как будто все другие просто не существовали! Их логика была: «все шло так хорошо, мы действовали так успешно, готовы были и дальше послушно действовать — за что же?» В ряде произведений постепенно вырабатывалась более взвешенная и справедливая точка зрения на нашу историю: что жертвы среди «руководящих работников партии и правительства» — это было далеко не самое страшное. Было рассказано о несравненно больших жертвах в эпоху гражданской войны и коллективизации. Но в последнее время стрелка как будто повернулась на 360 градусов и вернулась в прежнее положение. Опять стал популярен тот взгляд, что 37 г. в основном сводился к уничтожению «старых революционеров» лишь с противоположной оценкой: «так им и надо!» Это как бы было наказание им за то, что они творили во время Революции. Или суровое напоминание нынешним врагам России. В газете «Завтра» была даже статья генерала Филатова, прославлявшего 50-ю годовщину 37-го года. В хрущевские времена и позже, когда главной трагедией сталинской эпохи провозглашали «избиение руководящих партийных кадров» — как раз эти самые «кадры» или их потомки (физические или духовные), это было хоть как-то понятно. Ведь в свое время громкую бучу насчет «сталинских зверств» с апелляциями к «международному коммунистическому и рабочему движению» попытался поднять и Троцкий, один из главных организаторов и проводников красного террора. Кстати, он и сам, как помнится, собирался расстрелять Сталина и его сторонников в случае своей победы. А вот сейчас авторы прямо противоположных — русских патриотических взглядов предлагают считать расстрел Ягоды или Зиновьева событием, чуть ли не равным Победе в Великой отечественной войне. Разберемся. Ведь действительно за кампаниями репрессий второй половины 30-х проходил очень важный процесс. Обычно его предпочитают не замечать или упоминают лишь вскользь, в качестве декорации к «сталинским репрессиям». Как раз в это же время Советский Союз из государства «ленинского типа», т.е. некоего интернационально-классового новообразования, не имеющего ничего общего с прежней Россией, снова стал приобретать черты «Российской державы» — жутко трансформированной, искалеченной, но начавшей постепенно возвращаться в национально-традиционное русло. Практическое руководство процессом превращения полуанархической «совдепии» в формы империи осуществлялось Сталиным, он стоял во главе построенной системы, и это получилась его империя. И он по-своему пытался придать своей империи достойный, солидный вид. Между прочим, как раз в период массовых репрессий 1936-39 г.г. очутилась вдруг на свободе, и мало того, на своих научных должностях, вся плеяда историков, которую загребли в кампанию 29-го. Наоборот, в расстрельных подвалах и лагерях сгинули их гонители. Стране была возвращена ее история — не только в переносном, но и в прямом смысле. Искалеченная «классовым подходом», с массой купюр и идеологических ремарок, но, по крайней мере, восстановился сам принцип исторической традиции и преемственности между Россией и Советским Союзом. В 1936 г. школьный учебник истории Покровского был отвергнут, и вместо него введен учебник Шестакова — уже связывавший Россию советскую с Россией царской вместо прежнего оплевывания и отрицания всего дореволюционного. Мне кажется, что именно в связи с этим «процессом» только стоит коснуться этой хорошо известной особенности репрессий второй половины 30-х — той, что в этих чистках погибло «революционное поколение» большевиков. То есть, параллельно с возвратом государственности в «российское» русло были уничтожены главные разрушители и осквернители прежней России. Интерпретируют данную особенность по-разному, и гипотезы можно встретить совершенно противоположные. Так, один из «жертв сталинских репрессий» доказывал, что фашист и антисемит Сталин готовил союз с Гитлером, и ему мешали убежденные антифашисты, каковыми являлись герои революции и гражданской. Что представляется совсем уж сомнительным, поскольку эти «герои» вовсю стелились и заискивали перед Хозяином. Прежде, чем погибнуть самим, судили и отправляли на смерть своих соратников, так что и в вопросе политической ориентации вряд ли посмели бы ослушаться. Только Наркоминдел Литвинов, выступавший в советском руководстве «знаковой фигурой» и исполнявший роль главного выразителя ориентации на Англию и Францию, позволил себе робко предупредить Сталина, что массовые казни могут оттолкнуть сочувствующих коммунизму в других странах и затруднят создание «народного фронта» против фашизма. На что Иосиф Виссарионович без лишней деликатности ответил: «Ничего, проглотят». Самому Литвинову после войны пришлось устраивать несчастный случай, все-таки «знаковая фигура»… А Резун-«Суворов» выстраивает гипотезу, что Сталин готовился к большой войне с Германией, и потому избавлялся от палачей народа, зверствовавших в гражданскую и при подавлении крестьянских восстаний. Не лишено оснований, но вывод подгоняется к «основной» теоретической схеме автора, которую так активно пропагандирует нынешняя государственная власть, спонсирующая издание писаний Резуна огромными тиражами. Между прочим, в 37-м Сталин воевать «по-крупному» с Германией еще не собирался, а наоборот, налаживал контакты. Испания не в счет, там с Гитлером воевали, а вот в Китае активно сотрудничали, помогая Чан-Кайши против японцев («союзников» Гитлера!). Но конечно, о подлинных мотивах такой направленности репрессий, остается только гадать. Может быть, вождь действительно заботился о собственном «имидже» и решил устранить конкретных виновников зверств, осуществлявшихся при построении его государства? Так же, как потом устранил виновников зверств 37-38 гг.? Или все эти «герои» со «старыми большевиками» с их сомнительными заслугами просто были не в состоянии вести созидательную работу, и он очистил от них эшелоны власти, чтобы заменить их другим типом руководителей — обязанных выдвижением только ему и преданных лично ему? Кстати, Гитлер эту кампанию репрессий воспринял очень уважительно. И уже позже, в ходе войны, когда собственные генералы, по его мнению, своевольничали, умничали, «саботировали» и мешали реализации его предначертаний, он неоднократно сокрушался, что Сталин поступил очень мудро, истребив на корню всех, опирающихся на авторитет прошлых заслуг, и выдвинув на их место «молодых», безусловно верных вождю. А может, поколение гражданской мешало Сталину и связывало ему свободу маневра своей революционной традицией и революционной инерцией — а он, подобно Гитлеру, полагал, что революция окончена, и ее лозунги стоит сохранить сугубо в пропагандистских целях? Или наоборот, из он из чисто революционных побуждений ненавидел это «новое дворянство» и «новое боярство»? Ведь и в самом деле, если Сталин занял в советской империи место царя, то другие видные большевики вполне вошли в роль «аристократии». Отхватывали себе роскошные особняки с большими штатами прислуги, содержали собственные выезды. Красные военачальники вели себя похлеще любых, даже карикатурных, «царских генералов». Перед Сталиным они по-холопски преклонялись, зато в своем округе, области, ведомстве каждый сам был мини-сталиным, выслушивал здравицы и славословия в свою честь, вывешивал собственные портреты во всю стену, читал свою фамилию на транспарантах и воспевался в песнях... Вот и решил Иосиф Виссарионович взять к ногтю «зажравшихся»? Стране, по его понятиям, следовало иметь только одного Хозяина... А может, сыграли роль какие-то комбинации перечисленных мотивов? Но какими бы ни были на самом деле его побуждения, результат известен. Как раз в 1937-39 гг. и сошли в могилу главные палачи и садисты, творцы красного террора и террора времен раскулачивания — Лацис, Петере, Уншлихт, Бела Кун, Тухачевский, Якир, Блюхер, Уборевич, Агранов, Балицкий, Дыбенко, Жлоба, Ковтюх, Примаков, и т.д. и т.п.... А в органах «убрали» пришедших в 20-е годы на смену монстрам и палачам времен гражданской войны политизированных юристов, недоучившихся студентов и средней руки партийных функционеров. После того, как их руками осуществили первый этап репрессий. А потом «убрали» «выдвиженцев», которые вычищали это второе поколение чекистов. А затем расстреляли и вовсе всех тех, кто имел какое-либо отношение к кому-либо… Когда в камеру, где содержался Ягода, по требованию Ежова зашел для «приватной беседы» начальник иностранного управления НКВД Слуцкий (вскоре тоже устраненный с должности, но при этом оказавшийся ЕДИНСТВЕННЫМ чекистским начальником такого ранга, который успел умереть в 1938 году своей смертью), бывший шеф НКВД вдруг сказал ему: «Можешь написать в своем докладе Ежову, что я говорю: «Наверное, Бог все-таки существует!»... От Сталина я не заслужил ничего, кроме благодарности за верную службу; от Бога я должен был заслужить самое суровое наказание за то, что тысячу раз нарушал Его заповеди. Теперь погляди, где я нахожусь, и суди сам: есть Бог или нет...» Словом, высокопоставленных жертв репрессий не жаль. Они всего лишь нарвались на то, что многократно делали сами. Но было ли уничтожение партийного «начальства» единственной целью и результатом всей этой «акции»? В том-то и дело, что смерч, пронесшийся тогда над Россией, выходит за рамки «логики кошмара», не поддается рациональному объяснению. Маховик репрессий раскручивался уже под воздействием какой-то своей внутренней закономерности, не поддающейся внешнему управлению. Уничтожали всех подряд – не только военных, партийных, советских и хозяйственных руководителей, но и рабочих, крестьян, священников, рядовых интеллигентов. В ходе «психологической войны» давались неправдоподобно-преувеличенные оценки репрессий того времени —на это были свои причины. Например, Конквест в известной книге «Большой террор» утверждает, что число расстрелянных было 10-12 млн. — больше, чем убитых на всех фронтах Великой Отечественной войны. Говорилось, что пострадала каждая семья и т.д. Вот фактические данные о количестве приговоренных к смерти по политическим обвинениям, данные в динамике. Число осужденных за контрреволюционные и другие особо опасные государственные преступления Год высшая мера 1927 2363 1928 869 1929 2109 1930 20201 1931 10651 1932 2728 1933 2154 1934 2056 1935 1229 1936 1118 1937 353074 1938 328618 1939 2552 1940 1649 1941 8011 1942 23278 1943 3579 1944 3029 1945 4252 1946 2896 1947 1105 1948 - 1949 8 1950 475 1951 1609 1952 1612 1953 198 Но, как и во многих других случаях, абсолютные цифры мало что проясняют. Что считать «много» — 10 млн., 1 млн., пол-миллиона? Важно то, какое влияние то или иное событие оказало на жизнь. Так же и по поводу «37 года» было бы желательно понять — каково было воздействие той эпохи на жизнь? И тут приходится согласиться с И.Р.Шафаревичем, который о «результатах террора» высказался так: «Это был террор в буквальном переводе этого слова: страх. Страх стал постоянным фактором управления жизнью. Существенно было, что определенный процент жителей подвергался репрессиям так сказать «наугад» — безо всяких реальных оснований. Но поведение человека могло увеличивать или уменьшать вероятность его попадания в этот процент. Если отказаться от моральных оценок, а попытаться оценить использование фактора страха (террор) лишь с точки зрения эффективности управления обществом, то можно указать и «отрицательные» и «положительные» стороны такой системы. Недаром страх (наказание) всегда связывается с законом и с воинской дисциплиной. «Положительной» стороной является упрощение управления обществом. Чтобы добиться какой-то цели, часто нет необходимости учитывать сложный баланс интересов различных его слоев — достаточно отдавать определенные приказы… «Отрицательной» стороной является то, что очень трудно провести черту, отделяющую правящий слой от основного народа… Как правило, господствующий слой оказывается даже под бoльшим давлением, так как неподчинение его членов грозит всему режиму бoльшей опасностью. Но правящий слой может дать согласие на «дань кровью» в критической ситуации, когда и ему, и всему режиму грозит гибель. Когда же режим укрепляется, такая ситуация становится для него тягостной. Возникает кризис, когда сам правящий слой приходит в состояние конфликта с режимом, его создавшим. Различные фазы такого кризиса мы видели в нашей стране после смерти Сталина в 1953 г.»