От Владимир Урусов
К All  
Дата 23.06.2000 00:32:59
Рубрики Прочее;

Зло не имеет сущности ... и это радует

Дорогие братия.
 
 
Предлагаю Вашему вниманию отрывок из   святого и богоносного отца нашего .Максима Исповедника, глубина и чистота мыслей которого меня восхищает.  Порадуйтесь это красоте.
 
 
С уважением
 
Владимир.
 
 
————
 
Творения преподобного Максима Исповедника. Книга 2.
 
«Вопросответы к Фалассию»  Изд-во Мартис, 1993.
 
 
…
 
 
Зло  не было, не есть и не будет самостоятельно существующим  по собственной природе, ибо оно не имеет [для себя]  в сущих ровно никакой сущности, природы, ипостаси, силу  или деятельности; оно не есть  ни качество, ни количество, ни отношение, ни место, ни время, ни положение, ни действование, ни движение, ни обладание, ни страдание, так чтобы по природе созерцалось в каком-либо из сущих;  оно вовсе  не существует во всем этом по естественному усвоению;  оно не есть ни начало, ни средина, ни конец, но, — чтобы  сказать  обнимая  все как в определении, — зло есть недостаток деятельности  присущих естеству сил  в отношении  к [их] цели, и решительно не есть что-либо другое.
 
Или еще:  зло есть неразумное движение естественных сил по ошибочному  суждению к [чему-либо]  иному помимо  цели.  Целью же я  называю  Причину сущих, к Которой естественно устремляется все, хотя лукавый, тщательно прикрыв  зависть личиной благожелательности  и обманом склонив человека,  [успел]  направить влечение к чему-либо иному  из сущего помимо Причины  и произвести неведение Ее.
 
Пренебрегши движением естественных сил к Цели, первый человек захворал  неведением собственной Причины, признав по совету змия богом то,  что слово божественной заповеди  повелело считать запретным.  И  став  таким образом  преступником и не ведая Бога, он накрепко связал  всю  [свою]  мыслящую силу  со всем чувством и ввел сложное и пагубное, возбуждающее  к страсти, ведение чувственных [вещей]  и  приложися скотом несмысленным и уподобися  им  (Пс. 48: 13), всячески действуя, изыскивая и желая то же самое, что они, и даже превосходя  их в неразумии, ибо он обменял  соответсвующий  естеству разум на то,  что вопреки естеству.
 
Насколько  человек радел о познании  видимых  [вещей]  одним только чувством, настолько он укреплял в себе  неведение Бога.  Поскольку  затягивал он узы этого  неведения, постольку утверждался  опытно  в чувственном  наслаждении  познанными материальными [ве- щами];  пресыщаясь этим  [наслаждением], возжигал  в себе любовную страсть  рождающегося из него самолюбия; а  заботливо соблюдая любовную страсть самолюбия, он измышлял  многие  способы  к поддержанию наслаждения -  этого настоящего  порождения и цели самолюбия.  А так  как всякому злу  присуще уничтожаться  вместе с образующими  его способами, то [человек], убеждаясь  на самом опыте, что за всяким наслаждением  следует страдание, к удовольствию имел всецелое устремление, а страдания всячески избегал, из всей силы борясь за первое  и усердно побеждая второе.  При этом он верил  в неисполнимое  - будто посредством таких ухищрений их можно отделить друг от друга  и обладать самолюбием, соединенным с одним только наслаждением  и совершенно недоступным  страданию, не ведая под влиянием страсти  того, что наслаждению  невозможно  быть без страдания. Ведь тягота страдания уже примешана к наслаждению, хотя она кажется  и сокрытой у имеющих  [это наслаждение] в силу преобладания удовольствия  в страсти, поскольку преобладающему  присуще  быть более заметным   и затмевать ощущение сосуществующего  с ним.
 
Отсбда-то  многое и бесчисленное  скопище  страстей  растлило собой  житие человеческое.  Отсюда многоплачевной стала жизнь наша, почитающая  причины своего уничтожения  и изыскивающая и приобретающая себе основания для тления.   Отсюда единая природа  разделилась на тысячи частей, и мы, хотя и принадлежим  одному естеству, сами, подобно пресмыкающимся и зверям, стали добычей  друг для друга. Ибо сопреничая [друг с другом]  из самолюбия за наслаждения  и стараясь по той же причине  избежать страдания, мы измышляем бесчисленные  роды пагубных страстей. Так, если мы ради наслаждения печемся о самолюбии, то порождаем   чревоугодие, гордость. Тщеславие, чванливость, сребролюбие, жадность, насильничество, кичливость, хвастоство, безрассудство, безумие, самомнение, спесь, презрение, наглость, пошлость, плутоватость, распущенность, разнузданность, легкомыслен- ность, превозношение, тупость, притворство, насмешливость, многоглаголание, невовремя- глаголание, студоглаголание  и все другое подобного рода. Если же наоборот самолюбивый нрав  наш притесняется страданием,  то мы рождаем гнев, зависть, ненависть, вражду, памято- злобие, поношение, злословие, клевету, печаль, отчаяние, безнадежность, отвращение от Промысла  [Божиего], беспечность, нерадение, уныние, подавленность, малодушие, безвременное стенание, плач, сетование,  жалобный вопль, ревность, зависть, соперничество и [всякие]  другие  [страсти], которые свойственны  [нашему]  духовному состоянию, когда мы лишаемся оснований  для наслаждения .  Из происходящего же по каким-либо иным причинам смешения  наслаждения и страдания, то есть из подлости, — ибо так называют некоторые сочетания зла из противоположных частей, — мы рождаем лицемерие, притворство, обман, двуличие, лесть, человекоугодничество и всякие другие ухищрения [этого] смешанного зловредства…
 
Итак, зло, как я сказал, есть неведение благой Причины сущих. Это неведение, калеча  ум человеческий и явственно  отверзая  чувство, сделало его совершенно чуждым божественного ведения и, [напротив], наполнило  страстным познанием  чувственных [вещей]. Обильно вкушая это познание для одного только чувства, наподобие неразумных скотов, и находя на опыте, что  вкушение  чувственного бытия может служить  к поддержанию  его видимой и телесной  природы, человек, конечно, как уже погрешивший  [в познании]  умопостигаемой красоты божественного велелепия, принял ошибочно за бога  видимую тварь,  обоготворил ее, поскольку она была полезна для  поддержания тела, и, разумеется, возлюбил и тело свое, по природе родственное с признанной за бога тварью, со всяким тщанием  поклоняясь твари вместо Творца  (Рим. 1:25)  чрез заботу  и попечение  об одном  только теле.  Ибо служить  твари можно не иначе, как заботясь о  [своем]  теле, а служить Богу нельзя иначе, как очищая душу добродетелями. Совершая этому телу  тлетворное служение и соделавшись в отношении к нему  самолюбивым,  человек беспрерывно  имел в себе действенными  наслаждение  и страдание, так что всегда вкушал от древа непослушания, заключавшего в себе, согласно чувственному опыту, смешанное познание  добра и зла.