Христос воскресе!
С Праздником Победы!
Женщин отдельно поздравляю с Днем Жен-Мироносиц – женским праздником, которого не коснулась рука двух всемирно известных жидовок-революционерок, обессмертивших свое имя изобретением 8-го марта, не к ночи оно будь помянуто…
Прошу у многоуважаемой братии прощения за (1) опоздания с поздравлениями – после возвращения со Святой Земли только сейчас добрался до компьютера и (2) за помещение сего сообщения в корень (почему-то кажется, что оно может заинтересовать не только задававшего мне вопрос Игоря К), а также (3) за чрезмерный его размер (я перед поездкой пытался проконсультироваться с кем-либо из бывалых паломников, да не нашел таких, может быть удастся этим текстом помочь кому-нибудь в будущем).
Итак, на Святой Земле нам с супругой посчастливилось побывать с 23 по 27 апреля с.г.
Среда, 23 апреля.
Самолет компании российской авиакомпании Трансаэро в значительной мере был заполнен паломниками, которым во время полета любезные стюардессы предложили подкрепить силы на выбор либо курочкой, либо говядиной. На робкое замечание сопровождающей группу матушки-монахини из подворья Иерусалимского Патриархата в Москве, что мы, мол, тут хотели бы все-таки попоститься в Великую Среду по мере наших немощных сил, воздушные красавицы не теряя любезности ответствовали, что, дескать, про посты они не ведают, а вот кошерное меню у них имеется, да еще молочное присутствует, только нам оно не полагается, т.к. мы о своих гастрономических претензиях на кошерность или молочность должны были заявить заранее, чего, ес-но, сделано не было. Осмыслив перспективы, которые открылись бы перед нами даже в случае осуществления попыток заблаговременно решить кулинарный вопрос, все быстро поняли, что ничего, собственно, мы не потеряли: дома, небось, пришлось бы в Страстную-то Среду вовсе ничего не вкушать, а тут в самолете оказался душевный батюшка, который всего-то и благословил, что мясо в сторону отодвинуть, а оставшееся, не смущаясь наличием растительного масла тут же и употребить.
Вечером, предварительно исповедовавшись батюшке прямо в гостинице, отправились в Храм Гроба Господня на ночную службу, где, по милости Божией все причастились. Встречал всех паломников в своем кабинете, представляющем, по сути преддверие комнаты с многочисленными мощами Угодников Божиих (кажется, она называется «костницей») о. Феофилакт, грек, много лет настоятельствовавший в Московском подворье Иерусалимского Патриархата и, соответственно, прекрасно говорящий по-русски (а отнюдь не чуть-чуть, как, говорят, было сказано в трансляции на НТВ). Наличие русскоговорящего батюшки-грека (да еще и, кажется, в ранге настоятеля Храма) сразу ко всеобщему удовольствию сняло вопросы о языковом барьере при подаче записок. Кстати о записках. Теоретически они бывают в Храме в 4-х видах: 1) просто для однократного поминовения (стоят – сколько есть сил пожертвовать в обычную церковную кружку-копилку, совсем как у нас); 2) записки на сорокауст (кажется, по 15 имен живых и усопших, и, если не ошибаюсь, это стоит то ли $20, то ли $50, записки и деньги в данном случае берет батюшка; 3) записки на поминовение на год (сколько имен не помню, стоит то ли $50 то ли $100, процедура та же); 4) записки на персонально отслуживаемую Литургию именно для/за упомянутых в записке людей ($100, но в настоящее время не практикуется, так как, насколько я понял, набрано уже много таковых записок на значительное время вперед). На денежно-организационной стороне я остановился так подробно вовсе не для того, чтобы дать возможность любопытствующим пошарить глазами в карманах Иерусалимских иерархов, а потому, что по собственному опыту знаю, что провожая своих духовных братьев и сестер в поездки ко святым местам, многие очень хотели бы оснастить записками за своих родных и близких, но смущаются то незнанием языка, то боязнью ввести паломника в денежные траты. Надеюсь, вышеизложенное поможет им принять правильные решения (кому нужны цифры точнее – спрашивайте, попробую уточнить). У тех, кого смутил упоминанием о деньгах, во-1-х, прошу прощения, во-2-х, сообщаю, что на меня сильное впечатление произвело выносное кресло Патриарха (на котором он сидел на Пасхальной службе напротив Кувуклии) – оно, конечно, как и у всех нас с 4 ножками, но, в отличие от нас, предпочитающих надежное вместилище наших седалищ на время сидения в интернете, у Патриаршего кресла одна из ножек сломана и назад железным болтом с гайкой прикручена, причем, судя по всему, не вчера. Так что, полагаю, у Патриаршего эконома проблема доходного размещения свободных денежных средств не стоит…
Четверг, 24 апреля.
Утром во внутреннем дворике Храма состоялся чин омовения ног. В память об известных евангельских событиях Патриарх омывал ноги Иерусалимским иерархам.
Данное событие мне, каменно-сердечному и жестоковыйному, запомнилось, в частности, благодаря двум обстоятельствам. Во-1-х, особенностям церковного пения греков. Оно сильно отличается от нашего тем, что мелодии намного сложнее, а ритм практически отсутствует (впрочем, не исключаю, что это мое впечатление в значительной мере связано с тем, что две мои предыдущие самохарактеристики нуждаются в дополнении по поводу характера воздействия многочисленных медведей на мой слуховой аппарат). Во всяком случае, я стоял и простодушно радовался, что у нас не поют греческими распевами: в большинстве случаев получилось бы еще хуже, чем можно услышать, увы, во многих наших храмах). Во-2-х, выяснилось, что в любой толпе очень легко найти как минимум одного американца: надо просто высмотреть того, кто ведет себя как самый отмороженный идиот, он и будет гражданином страны, несущей во все затаенные уголки нашей планеты свет демократии. Сначала на помост для Патриарха и архиереев вскарабкался, с трудом пропихиваю между перил хорошо удобренные гамбургерами и чизбургерами филейные части тела обладатель фотоаппарата и характерного североамериканского акцента. Впрочем, надо отдать ему должное – вежливый человек – когда по лестнице восходили иерархи, он все-таки пододвинулся, чтобы дать им возможность проследовать к своему месту. О том чтобы спуститься с лестницы, когда на помост взошли архиереи, речи, конечно, и идти не могло: зря, что ли такую задницу на полутораметровую высоту возверзал? Тем временем лавры молодого человека пробудили к подвигу еще одну особу, имевшую счастье, судя по аналогичному прононсу, родиться под звездно-полосатым стягом и к своим 30 без малого годам достичь вполне беконных кондиций (на тех же кормах, полагаю). Жена сия, вооруженная видеокамерой, также нимало не обинуясь происходящим действом, смогла водрузить себя на помост, дабы немедленно вступить в конкурентную борьбу с соотечественником, оттирая его тазом (плечами они друг до друга не доставали) на заведомо проигрышные с режиссерской точки зрения позиции. Тут присутствовавшее поблизости младшее духовенство, в меньшей степени участвующее в Чине, и, соответственно, имевшее больше возможностей для раздумий о пределе возможностей не первый год служившего верой и правдой деревянного помоста, все-таки опомнилось и вежливо уговорило обоих персонажей, успевших тому времени основательно интегрироваться в происходящее событие, покинуть авансцену и продолжить свое дело на не вызывающей никаких сомнений в своей прочности земной тверди. Так чтож вы думаете? Особа немедленно впала в истерические рыдания по поводу своего изгнания и впоследствии из снисхождения к женским слезам была таки допущена назад.
После окончания чина омовения ног, у нас была короткая возможность совершить небольшую экскурсию по ближайшим окрестностям в сопровождении, увы, уже не матушки-монахини, сопровождавших паломников, приехавших по линии Иерусалимского подворья, а предоставленной нашим родным Радонежем а экс-советской особой по имени Рашель, за все время ни разу не сбившейся на то, чтобы невзначай назвать Иисуса – Господом, а Марию – Богородицей. Это я для тех, кто рассчитывает туда поехать – думайте заранее, через кого оформляться. Опять-таки для желающих поехать: имейте ввиду, что заполненные под завязку вооруженными жидами в форме улицы Иерусалима, не означают, что обладатели автоматов и ермолок будут всерьез озабочены вопросами вашей безопасности. Они охраняют себя и себе подобных. На 150 метровом промежутке между Гробницей Божией Матери и монастырем Св. Марии Магдалины двое арабов, назойливо предлагавших купить у них открытки виртуозно стибрили у меня мобильник и по случайности не успели вытащить бумажник с документами и а/билетами. Поделом мне дураку – нечего по святым местам таскаться с включенной трубой. Впрочем, не успел я как следует раскаяться в непочтительном отношении святыням и собственном идиотизме при выборе одежды (из сумки-кенгуру что угодно вытянуть – пара пустяков) как уже через 30 минут и в другом месте у более приличного, чем ваш покорный слуга, паломника арабы вытащили бумажник чуть ли не из трусов и очень быстро убежали. К счастью, там была только небольшая сумма в рублях.
Впрочем, на арабов, наверное, и обижаться-то нельзя. Во-1-х, они как дети, просто у них как появился в младенческом возрасте хватательный рефлекс, так они с ним и живут всю жизнь. Нам по ходу нашей с Рашелью (или Рахилью?), извините, экскурсии, довелось зайти в место, которое русские называют «стопочка». Там отпечаток следов Спасителя. Сейчас это – мечеть и при входе ветхий от старости араб берет с православных денежку за вход. А у меня на шее фотокамера висела (честно говоря, по ней видно, что неплохая), так он, бедолага инстинктивно вцепился не в 2 шекеля, которые я ему протянул, а именно в нее. Потом, правда, сам же и отпустил, но видно было, что с трудом. Во-2-х, без арабов улицы Иерусалима выглядели бы еще более неприглядно ввиду и без того крайне высокой степени их зажидовленности. Вообще говоря, взгляд на пейсатую публику, наиболее широко представленную в этой стране, вызывает у любого знакомого с основами племенного разведения человека к памяти такие типичные для советского животноводства ошибки, как систематический имбридинг и длительное разведение поголовья «в себе», что всегда приводило к значительному ухудшению генетического материала. Супруга моя, в частности, была весьма удивлена средним ростом особей, носящих кроме ермолок еще и военную форму с автоматом: впечатление они производили своею мелкостью достаточно жалкое. Арабы на их фоне выглядят несомненно намного более полноценными людьми, вид которых вовсе не вызывает никакого омерзения (непонятно только, что же они все время войны проигрывают). Впрочем, вышеуказанная мелкотравчатая шелупонь (хотя бы даже и воруженная) соседствует на улицах с самыми что ни на есть густопсовыми жидами (очевидно, чемпионами породы) вполне приличного роста и обязательно в черных сюртуках и черных же шляпах. В отличие от своей малопородистой меньшой братии, наполняющей улицы города неумолкающей допоздна брехней, иудейские ортодоксы обычно молчаливы и только изредка шипят какую-то гадость в сторону проходящих мимо них паломников. Кроме того, мною также была обнаружена еще одна породная группа, основным отличием которой от второй следует признать безусловное превосходство над остальными по мерзости внешнего облика, обтягивающие рейтузы под сюртуком и манеру отправлять свои молитвенные потребности там, где застанет. Одного такого застало прямо при переходе перекрестка. Не доходя полутора метров до тротуара, он, совершая вполне похабные, на мой взгляд, подергивания тазом и коленками, пустился в молитвенный подвиг. Двое его попутчиков в такой же униформе, но которым, видимо, еще не приспичило до такой степени, терпеливо стояли рядышком, дожидаясь, когда тот кончит. В 5 метрах от этой группы стоял араб и со смехом наблюдал за происходящим. Я, честно говоря, ничего смешного в этом не нашел, но, все равно араб производил впечатление единственного нормального человека из них всех.
Как человек долгие годы ведущий вялую и безуспешную борьбу с грехом неравнодушного воззрения на жен, не могу обойти внимание прекрасную половину местного общества. Смею заверить, что если при внимательном взгляде на какую-либо израильтянку у вас не возникает необходимости немедленного приложения всех сил к обузданию двигательной функции вашего желудка, решительно заявляющего о твердом намерении немедленно извергнуть вон все недавно съеденное независимо от степени его кошерности, можете смело начинать разговор по-русски – бывшие наши гражданочки на голову превосходят любых особей местного разведения.
Впрочем, что это я все о грустном? Вечером пошли в Русскую духовную миссию ко всенощной. Читались 12 Евангелий. Службу возглавлял Митрополит Кишиневский и Молдавский. Храм большой, но был полон, хотя пришли далеко не все даже из тех, кого мы уже запомнили в лицо. Очень многие предпочитали быть у Гроба Господня, рядом с Голгофой, камнем миропомазания, камнем бичевания, чудотворной иконой Божией Матери и другими святынями Храма Гроба Господня. Вообще социальный срез паломников весьма любопытен. Очень много приезжающих во второй, третий, даже, кажется, седьмой раз. Поехавши один раз, люди уже не могут отказаться от возвращения на ту Землю, которая единственная в мире называется Святой. Очень много бабушек, которые из последних сил наскребают $700, необходимые для поездки. Когда у меня стащили мобилу, я попытался найти в группе еще кого-нибудь с телефоном, чтобы попросить разрешения отправить SMS (это, в отличие от разговора, недорого) друзьям, чтобы те заблокировали мой номер. Спросил у 7 ил 8 человек. Мобильника не было ни у кого. Судя по всему, большинству он просто не по средствам.
Пятница, 25 апреля.
С утра – Крестный ход по Via Dolorosa (Скорбному Пути). Вслед за процессией архиереев шло огромное множество людей. Очень многие, несмотря на невероятную сутолоку на узких ступенчатых улочках старого Иерусалима, не с малюсеньким как у меня, грешного, крестиком, обеспечивающим процесс крестоношения более чем приемлемым уровнем комфорта, а с огромными, в рост человека крестами. Таких крестов действительно было много, на большинстве из них – надпись, выполненная кириллицей. Как люди смогли провести это в самолете – не знаю. Спаси их Господи … Наверное, так русский человек и должен выглядеть на Святой Земле …
Закончился Крестный ход на Голгофе в Храме. Поднявшись по крутым ступеням лестницы, пришлось долго ждать возможности приложиться к Месту, где стоял тот Крест, на котором был распят Господь. Народ всю дорогу по Скорбному пути и на Голгофе непрерывно пел «Кресту твоем покланяемся…». По-моему, пели все вокруг и притом - по-русски. Кстати это косвенно указывает на количество наших соотечественников (вкупе с нашими братьями из других республик СНГ) приехавших поклониться Святыням. Говорят, что НТВ заявило, что русских паломников было 100 человек. Это ложь. Их были тысячи, я полагаю. В Храме, как мне рассказывала монахиня, несколько лет прожившая в нашем Горненском монастыре в Иерусалиме, в Великую Субботу помещается до 20.000 чел. Стараниями жидов (о чем ниже) Храм в этот раз был заполнен примерно наполовину. Так вот из этой половины едва ли не большая часть говорила по-русски. Получается – тысяч пять. Правда, в их числе – украинцы, много молдаван, несколько грузин. Кстати, о грузинах – как же они пели, это же фантастика какая-то. Стоя на Голгофе, как я уже говорил, народ в основном пел по-русски, однако, в какой-то момент мы (а нас, поющих, было никак не меньше сотни) услышали, что сквозь наше пение пытался пробиться кто-то еще, мы притихли, оказалось, что среди нас затесалось человек 7-8 молодых грузинских парней. Не думаю, что среди них были профессионалы, но с такой легкостью и изяществом и вкусом петь на несколько голосов – это просто удивительно. Так мы дальше и пели по очереди – то мы в 100 глоток, то они многоголосым греческим распевом. И ведь что удивительно – посмотрел на них, так они и выглядят вполне прилично, в отличие от их соотечественников, обитающих на наших рынках.
После окончания крестного хода побывали еще раз у Колонны бичевания. От нее сохранилась лишь небольшая часть (высотой примерно до пояса). Сверху она накрыта мраморным столом с очень толстой столешницей, между каменными ножками стола – стеклянные дверки, за которыми, собственно, и находится Колонна. Первый раз мы подходили к ней в среду, когда дверки были открыты и можно было приложиться к самой Колонне. В пятницу они уже были закрыты. Кажется, их вообще открывают только раз в году в среду Страстной Седмицы. У Колонны стоял человек, приникнувши ухом столешнице, как бы пытаясь что-то услышать. Подождав, когда он отойдет, подошел, по совету супруги, и я. Через полминуты ожидания я услышал два удара, чуть погодя – еще один. Удары очень напоминали звук заколачиваемого в доску гвоздя. Супруга за день до этого подходила к Колонне без меня с еще одной паломницей и обе они одновременно услышали три удара бичом. В момент первого удара обе вздрогнули и испуганно посмотрели друг на друга, последующие удары слышали также одновременно, так что галлюцинациями это объяснить нельзя. Я, в общем-то, тоже человек не склонный к мистицизму, но могу утверждать, что звук свечи, ставимой на столешницу – совсем другой, двери в Храме находятся достаточно далеко от этого места, да и невозможно дверью хлопнуть два раза так быстро, как это слышал я. Так что это - или то, Что, собственно и должно быть, или - я не знаю что. Слишком углубляться в этот вопрос не хочется, т.к. имею негативный опыт анализа явлений, плохо согласующихся с материалистическим видением мира: в нашем храме как-то пребывала чудотворная мироточивая икона, естественно, благоухающая, в чем я сам имел возможность убедиться, так вот, проходя мимо нее ко Причастию, допустил в глупую свою голову поганенькую мыслишку: а за сколько метров я унюхаю запах? В результате запах исчез, но только для меня, остальные его явно обоняли. Правда я потом посокрушался как мог, он и появился.
Вечером пошли на всенощную службу в Храм с расчетом уже не выходить из него до Благодатного огня в Великую субботу – так советовали все бывалые паломники. Объяснение простое: в Субботу в Храм пробиться практически невозможно через военные патрули, значит, надо просто попасть в Храм в Страстную Пятницу и дожидаться службы, во время которой сходит Огонь (начинается служба в 13=00), ни в коем случае не покидая территории Храма – назад жиды уже не пустят.
Сильнейшее впечатление произвел Патриарх Иреней. На протяжении всей службы благообразный его лик выражал не то что бы страх или обреченность, а, я бы сказал, осознанную неизбежность и решимость взойти на свою собственную, личную голгофу. Кстати, днем позже я случайно услышал монолог одного русского батюшки (между прочим, большинство из них были допущены в алтарь и сослужили Патриарху) в котором тот аттестовал Его Святейшество как «весьма благодатного».
К Пятнице я, честно говоря, уже довольно оборзел и перестал выключать вспышку фотоаппарата, глядя на окружающих, которые позволяли себе своими камерами чуть ли не в лицо Патриарху тыкать. Рекорд невменяемости, впрочем, поставил пожилой джентльмен, обнаруживший наиболее удобную точку для фотографирования Его Святейшества с позиции прямо напротив трона Иерусалимского Патриарха, а именно – с трона Патриарха Александрийского, в каковом удобнее всего оказалось расположиться ногами на подлокотниках. Так – повыше и ничьи головы не мешали сделать хорошие снимки.
К концу службы, когда немощные телом, а в большей степени – духом, паломники начали уже дремать на в изобилии принесенных с собой раскладных стульчиках, по залу начал бегать молодой человек, который искал в разных местах англо-говорящих, чтобы предупредить их о том, что к 3=00 ночи полиция вышвырнет всех из Храма. По его словам, происходить это все должно в достаточно жесткой форме, и , соответственно, лучше бы не спать, а готовиться к выходу. Честно говоря, я его принял за жидовского провокатора и поговорил с ним не очень любезно, но впоследствии выяснилось, что он из секьюрити Патриарха и даже причащался на Пасху. Обежав всех кого смог из числа осведомленных, я выяснил только 3 вещи:
1) в 3 часа нас всех действительно выпедрят жиды-полицейские;
2) такого раньше НЕ БЫЛО НИКОГДА!;
3) к создавшейся ситуации не имеют никакого отношения армяне, все это сугубо жидовская затея.
Собственно, при чем тут армяне я в тот момент вообще не понял, но потом выяснилось, что русскоязычный телеканал в Израиле распространил информацию, что имевшее место изгнание силами полиции православных из Храма было связано конфликтом между греками и армянами. Впоследствии, насколько мне известно, эта же ложь была повторена на НТВ.
Кстати о НТВ, эти ребята действительно появились в Храме, весьма самоуверенно попросили посторониться, чтобы им было поудобнее расположиться и на наши раздраженные реплики вполне простодушно ответствовали, что, мол, терять то вам все равно особенно нечего, так как им было клятвенно обещано, что через полчаса Храм будет полностью очищен от паломников и отдан им в распоряжение. Честно говоря, это здорово испортило настроение, т.к. вообще-то говоря, перед выездом на Святую Землю я основательно познакомился с материалами сайта www.holyfire.org (каковой рекомендую всем без исключения) и о том, что соответствующие мрачные пророчества уже начали исполняться, был в курсе. Все, однако, произошло буднично и грустно. Альтернативы между смертью и жизнью нам никто не предлагал. Силу никто не применял. Просто в Храм вошло огромное количество жидов в полицейской форме и относительно вежливо потребовало освободить помещение. А мы, перегавкиваясь друг с другом, просто вышли из Святого места. Сначала – греки, потом - русские батюшки, потом – мы, миряне. Последняя, по-моему, выходила народная певица Валентина Толкунова, оказавшаяся в Храме незадолго до этого почему-то без платка. Настроение, по правде сказать, было такое, что хотелось удавиться… Впоследствии, анализируя произошедшее, мне пришли в голову следующие возможные причины нашего изгнания:
1. Ненависть жидов к православию + очередное звено в цепи событий, ведущих к всем нам известному концу.
2. Необходимость создать соответствующий режим безопасности для высокой делегации, почтившей своим присутствием сей Храм в Великую Субботу (Лужков, Михалков, митр. Питирим, о. Андрей Кураев и прочая, прочая, прочая).
3. Необходимость создать режим наибольшего благоприятствования для НТВ.
Я сделал фотографии (цифровые) нашего изгнания, как вставить в текст – не знаю, если кто хочет видеть – пришлю.
Суббота, 26 апреля.
В 6=00 утра мы попытались вернуться в Храм, но он со всех сторон был блокирован армейскими кордонами. Нам с супругой удалось 2 часа поспать в гостинице, но многие провели ночь на улице (а ночью там холодно), отойдя от Храма ровно на такое расстояние, на которое были отогнаны жидами. Ожидание возможности попасть в Храм для нас супругой продолжалось до 12=00 дня. На протяжении всего этого времени к Храму продолжали прибывать военные подкрепления (полагаю, несколько сотен). Периодически нас перегоняли с места на место и отсекали друг от друга, в результате нам с супругой посчастливилось оказаться в относительно первых рядах перед кордоном, осуществлявшим пропуск к Храмовому дворику. Большинство были блокированы другим кордоном и в Храм, очевидно, не попали. По моим наблюдениям, к 12=00 в нашей группе в значительной массе остались ждать возможности попасть к Благодатному Огню русские и прочие экс-советские граждане. Оно и неудивительно – бывшего советского человека 6-часовым ожиданием на 30-градусной жаре в толпе и с непонятными перспективами особенно не испугаешь. Впрочем, Господь, видимо, пожалел наших несчастных старух и подбодрил нас небольшим получасовым дождичком.
В первом часу мы были пропущены во дворик, а чуть позже, после того, как нас еще немного погоняли с места на место – и в Храм. К сожалению, несмотря на то, что Храм, как мне кажется был заполнен на 50-60%, встать так, чтобы видеть хотя бы Кувуклию, не говоря уже о Патриархе, нам не удалось. Соответственно, самого момента выноса Благодатного огня я не видел. Всполохов, ему предшествующих, - тоже (хотя люди говорят – были). Огонь, по моему субъективному ощущению, не сходил долго. Памятуя о пророчествах, я даже, честно говоря, стал потихоньку, коряво, но как мог, молится о том, чтобы Огонь все же, несмотря на наши (и в том числе мои немалые) грехи, сошел по молитвам Святейшего Патриарха Иренея. По-моему, Огонь сошел через полчаса после того, как в Храме погас свет и воцарилось молчание. Однако батюшка из Оптиной, стоявший рядом с Кувуклией, потом утверждал, что Огонь сошел так быстро, что он еле успел вытащить пучок свечей – так мало времени прошло между входом Патриарха в Кувуклию и выносом из нее Огня. Я потом говорил с о. Феофилактом, он подтвердил, что Огня в этот раз ждали очень долго и что он также долго молился о даровании Огня. Кто из нас троих прав – не знаю. Когда колокола возвестили о схождении Огня, я стал про себя читать «Господи, помилуй!», памятуя о том, что за время, которое требуется на то, чтобы произнести молитву 40 раз, Огонь еще не жжет. Впрочем, когда Огонь достался нам с супругой, я уже 40 раз давным-давно отсчитал. Батюшка из Оптиной утверждал, что гонцов, пытавшихся разнести Огонь от Кувуклии задерживали жиды, пока кто-то из их начальства не вмешался, и они смогли разнести Огонь по Храму. У меня Огонь холодным уже не был. То есть, некоторое время руку и лицо над ним держать можно было (и бороденка моя не пострадала), но не более 3-5 секунд. Отец Феофилакт потом мне сообщил, что это уж кому как – кому жжет, а кому и нет. Ну, тогда и неудивительно, что меня – жгло. О том, как радовались люди вокруг, нечего и говорить, это и так всем понятно. Жидов только было жалко – они, бедненькие, все пытались уши заткнуть, колокольный звон им здорово досаждал…
Вечером пошли на Пасхальную службу. Патрулей уже не было никаких, в Храме было почти свободно, повсюду была слышна русская речь. Мы с супругой обратились к батюшке с вопросом, имеем ли право подойти к Чаше, если читали правило и исповедовались в Храме еще в пятницу, то есть день назад. Батюшка сказал, что такое допускается только на войне, а мы на войне и есть и благословил причащаться. Так что мы еще раз имели возможность причаститься Святых Даров в Храме, уже на Пасху. Служба была очень торжественной, Патриарх выглядел, как человек, у которого с плеч свалилась гора. Хотя, конечно, крест его неимоверно тяжел. Молится надо за него.
Воскресенье, 27 апреля.
Самолет у нас был утром и от идеи самостоятельно сгонять на такси в Вифлеем мы отказались. В конце концов, при самом главном Событии мы присутствовали, а поездка на территорию Палестинской Автономии чревата неожиданными задержками с последующим опозданием на самолет.
В аэропорту над нами напоследок еще немного поиздевались жиды при исполнении. Впрочем, намного больше досталось бедолагам, которые имели неосторожность въехать в эту страну с ноутбуком. Жиды заставили не только предъявить сам комп, но и раскрыть файлы, в нем записанные, как будто это не поганый какой-то Израиль а, например, Япония, из которой действительно есть что вывезти (кстати, там такого безобразия и идиотизма не бывает).
Напоследок хотел бы собирающимся во Святую Землю дать маленький совет. Не злоупотребляйте техническими приспособлениями на этой Земле. Про мобильник я уже рассказал. Чрезмерное внимание к использованию где надо и где не надо моего продвинутого цифрового фотоаппарата тоже не обошлось для меня без потерь, на сей раз – парадоксальных. Дело в том, что при отъезде из Иерусалима я купил у арабов видеофильм с записью основных событий Страстной Седмицы 2003 года, в том числе – Чина омовения ног, во время которого мы с супругой плечом к плечу простояли всю службу в 5 метрах от Патриарха. Так вот, меня на этой пленке – нет. Не то чтобы я не попал в кадр, а жена попала, нет, я вижу на экране и ее, и всех, кто нас окружал, кого я помню и без видеозаписи. Вот только я куда-то делся, хотя мы оба с ней знаем, что мы все время были вместе… Вечером опять пойду прокручивать пленку.
Все. Простите, что так много. Простите, если кого ввел в смущение. Буду рад, если кому из будущих паломников эта писанина даст ответы на вопросы.
