От Сергей Х.
К Артем О.
Дата 16.05.2004 00:42:39
Рубрики Суворов (В.Резун);

Геннадий Пономарев: лучше не скажешь о Государе.


Неслучайные беседы


Геннадий Пономарев:

“РУССКАЯ СИЛА ВЗОЙДЕТ В ЗЕНИТ…”
О сочетании веры и культуры, о соблазнах эстетики и православном понимании красоты, о бесновании антимонархизма и о грядущей Русской Победе главный редактор “Руси Православной” Константин Душенов беседует с известным поэтом, композитором и певцом.


ПОЭТИЧЕСКИЙ АКМЕИЗМ
И ПРАВОСЛАВНЫЙ ФУНДАМЕНТАЛИЗМ

К.Душенов: Геннадий, Вы один из ведущих русских поэтов и композиторов современности. Особенно известными Ваши православно-патриотические песни стали после того, как они составили львиную долю репертуара Вашей знаменитой жены – Жанны Бичевской. Неудивительно, что на этом фоне Ваше творчество вызывает множество противоречивых откликов: одни считают Вас наиболее талантливым продолжателем русской национальной поэтической традиции, другие – чуть ли не идеологом “русского фашизма” и религиозным сектантом.
Впрочем, такого рода ярлыки нынешние русофобы и христоненавистники стараются навесить на каждого, кто публично заявляет о своей приверженности идеалам русского национального и религиозного возрождения. Это стало уже привычным. Непривычно в Вашем творчестве нечто иное. Я бы назвал это уникальным сочетанием поэтического акмеизма и православного фундаментализма.
Вот строки одного из Ваших стихотворений:

Грелись горы, говорили гроты,
Сох песок и сыпался сквозь пальцы,
Брызгал бриз, и трепетали фьорды
Снились розам сны средь усыпальниц.

Глубина хранила мрамор амфор
Средь кораллов, в лунном царстве рифов,
В их лучах метались от метафор
Ауры морей и мифы скифов…

А вот строки другого стихотворения:

В страшный час расплаты брови мы нахмурим
И стряхнем вампиров с тела всей страны!
И не будет зоны, лагерей и тюрем –
Все враги России будут казнены!

Мы врага настигнем по его же следу
И поврем на клочья, Господа хваля!
Куликово поле – русская победа!
Куликово поле – русская земля!..

Честное слово, трудно поверить, что оба эти отрывка вышли из-под пера одного и того же человека.
Я не могу припомнить ни одного имени в русской культуре последнего столетия, которое можно было бы назвать, пытаясь отыскать там Ваших предшественников. Все акмеисты – будь то Северянин или Гумилев – являлись одновременно религиозными диссидентами, а все православные поэты, в свою очередь, чуждались символической утонченности, столь свойственной акмеизму, считая ее чуждой христианскому трезвомыслию.
Г.Пономарев:
В последнем столетии, может, и нет. А раньше? Я, например, очень люблю Пушкина – зрелого, монархически настроенного, такого, каким он стал после встречи и долгой беседы с Государем Николаем I. Пушкина, провозглашавшего целью поэзии, а значит, и всей культуры – идеал. Такой Пушкин сопровождает меня и подает мне пример всю жизнь. Ибо по-настоящему идеальна, то есть истинна, только наша святая вера, Божественное Православие. А в области общественного устройства идеал – Православное Самодержавие. Идеален и основанный на них порыв души – пожертвовать собой во имя русского народа, хранимого Богом за молитвы Царя-искупителя Николая II и всех святых, в Земле Российской просиявших. Здесь смыкаются поэзия и вера. Когда мы с Жанной бываем в Питере, я помимо Лавры и Казанского собора всегда прихожу на Мойку, в рабочий кабинет Пушкина. Могу долго там стоять и молчать…
Да, исторически сложилось так, что символизм в русской поэзии (акмеизм в том числе) и православие оказались в начале ХХ века чуть ли не антиподами. Ведь символисты искали вдохновение для своих поэтических поисков в творчестве таких сомнительных с точки зрения нашей Православной Церкви “авторитетеов” как Шопенгауэр, Гартман, Вагнер, порой даже у откровенных богоборцев вроде Ницше.
Такое трагическое разделение культуры и веры, эстетических предпочтений общества и живого религиозного опыта, накопленного в Русской Православной Церкви, стали одной из причин той катастрофы, которая постигла нашу страну в начале ХХ века. Последствия этого богоотступничества мы переживаем до сих пор. Все наши беды, все страдания, все неудачи коренятся именно там. Отступив от Бога, мы предали Помазанника Его, русского православного Царя, не воспрепятствовали его ритуальному убиению и тем предопределили печальную участь России на долгие десятилетия.
Нам надо начать учиться на своих ошибках. Главная задача современной русской культуры – вновь воцерковить русское самосознание, приобщить его – в современных условиях, на новом историческом уровне – к благодатным святыням Православия, к нашей тысячелетней национальной и религиозной традиции. А для этого можно – и даже должно – использовать все средства и способы, которые выработала русская культура в своем развитии. Ведь сами по себе поэтические методы символистов не имеют к их религиозным заблуждениям никакого отношения.
Или, по-Вашему, красоту и изящество нельзя совместить с любовью к Богу, к Родине, к своему народу? На мой взгляд, в этом неестественном, надуманном противопоставлении как раз и состоит беда многих нынешних патриотов. Искусственное обеднение русской культуры, противопоставление культуры и веры смертельно опасно для нашего национального возрождения! Ведь Красота – одно из имен Божиих, наравне с Любовью.
Нелепо и дерзко надеяться на то, что из нынешнего безумного, богоборческого мiра с его культом насилия и разврата, алчности и гордыни мы сможем враз, минуя все соблазны, вернуться в Святую Русь Сергия Радонежского и Иосифа Волоцкого. Окунуться в дивную духовную атмосферу истинного христианства, которой дышали Иоанн Златоуст и Исаак Сирин. Сделаться сотаинниками и собеседниками великого сонма наших святых соотечественников – от Владимира Крестителя и благоверного Царя Иоанна IV до Царя-Мученика, Царя-искупителя Николая II и его духовного друга, новомученика и старца Григория Распутина.

СОЕДИНЕНИЕ МИСТИКИ И КРАСОТЫ

К.Д.: Что же нам делать?
Г.П.: На этом тернистом, трудном пути духовного очищения, душевного и сердечного обновления нам необходим помощник, посредник, который соизмерял бы высоту церковных поучений с нашей немощью, с нашим духовным младенчеством. Таким посредником и должна стать истинно русская национальная культура. Она, с помощью Божией, способна переложить высокие истины и таинственные догматы христианства на язык, доступный миллионам современных людей. На язык стихов и песен, музыки, литературы, кинематографа, театральных постановок, опер и т.д. И ни один поэт, певец, композитор – если он сознает себя человеком русским и православным – не имеет права отказываться от такого служения, сколь бы трудным и скорбным оно ни было.
Именно этого ждут от нас наши враги, пытаясь присвоить себе, “приватизировать” все русское культурное пространство, загнать современную русскую патриотическую культуру в своеобразное гетто, лишив ее связи с исторической традицией. А наша задача, наоборот, “оправославить” все грандиозное наследие, которое досталось нам от наших отцов и дедов.
Мы, русские, должны с помощью Божией стать чище, лучше, талантливее, интеллектуальнее, благочестивее других. И ни в коем случае не отдавать свое достояние на откуп русоненавистникам и христоборцам, которые сегодня буквально заполонили официальные культурные – да чего греха таить, и церковные тоже – структуры современной России. Это они клевещут на Жанну и на меня, перевирают смысл наших песен, срывают концерты.
Впрочем, с ними все ясно. Главный вопрос в том, как поведет себя народ, поверит ли этим наветам, пойдут ли на поводу у лукавых волков в овечьих шкурах? Я со своей стороны сделаю все, чтобы такого не случилось. А для этого надо трудиться. Я, например, сколько себя помню, всегда хотел играть, петь – и сознательно, целенаправленно, настойчиво развивал голос, слух. Моими учителями были Пушкин и Чайковский, Гоголь и Достоевский, Андрей и Арсений тарковские, Гумилев…
А Господь всегда готов со Своей стороны помогать тому, кто трудится…
К.Д.: Да я и не предлагал отделить культуру от веры, отдав ее на откуп инородцам и иноверцам, которые ныне, увы, сплошь и рядом правят Россией и помыкают нами. Сказал лишь, что поэтическая форма Вашего стихосложения порой резко контрастирует с его смысловым содержанием.
Г.П.: Здесь Вы правы: поэтическую форму нельзя оторвать от смыслового содержания. И с этой точки зрения современная православно-патриотическая тематика – энергичная, пламенная, кипящая гневом и болью за поруганную, растоптанную Россию – плохо совмещается с изысканными поэтическими формами. Но ведь этого и не требуется.
Как сказал премудрый Екклезиаст: “Всему свое время, и время всякой вещи под небом: время плакать и время смеяться; время сетовать и время плясать; время любить и время ненавидеть; время войне и время миру” (Еккл. 3, 1-8). Было бы ужасно, если бы разящий диссонанс формы и содержания возник внутри единого музыкально-поэтического синтеза. Но этого, я надеюсь, мне удается избежать. А сосуществование рядом друг с другом разных поэтических и музыкальных стилей только обогащает их общее звучание.
Надо сказать, что серьезного, глубокого разговора о том, что я с Божией помощью написал, еще не было – если не считать за таковой заказные “обличительные” истерики всякой русофобской нечисти. Вы, Константин, первый, кто заговорил об этом по существу и со знанием дела.
К.Д.: Сочетание стилей само по себе, конечно, не является чем-то удивительным и из ряда вон выходящим. Но когда такое сочетание происходит внутри человека – это уже большая редкость. Ваш сценический образ, ярко проявляющийся во время концертов – лиричный, задушевный, романтичный, резко отличается от энергичных, бескомпромиссных текстов Ваших православно-патриотических песен, которые, кстати, Вы сами практически и не исполняете.
Г.П.: Давайте по порядку. Сперва – о лирике. Лирика в своих высших проявлениях есть молитва, выражение любви к Богу, к ближнему своему, к Отечеству. А такая любовь – настоящая, неподдельная – всегда бескомпромиссна. Такая любовь всегда сражается, всегда борется с тьмой века сего, с духами злобы поднебесными и их земными слугами. Поэтому лиричность и бескомпромиссность не являются антиподами. Вот и я “в живой обсерватории души тревожным сердцем щупаю пространство”. У настоящего художника сердце должно всегда любить и болеть…
У человека должно болеть сердце, он должен мучиться, страдать, умирать от этой сердечной боли и воскресать надеждой на Божие милосердие – только тогда родится песня… И песня эта может быть очень разной – нежной, задушевной, печальной, или радостной, ликующей, или грозной, воинственной, строгой. Сам Господь сказал: “В доме Отца Моего обителей много” (Иоан. 14,2). Из этих Своих бесконечных благодатных обителей Он и посылает нам те или иные сердечные переживания, которые затем наш разум облекает в слова молитв и песен. Это соединение мистики и красоты – очень важный момент для любого поэта, художника, композитора. Правда, любовь и красота непобедимы – против них все бессильно!!!

МЕЧ ОБОЮДООСТРЫЙ

К.Д.: Только не будем забывать, что мистика мистике – рознь. Многие творцы современного сатанинского рока тоже черпают свои “вдохновения” из источников в ином, невидимом мире…
Г.П.: К сожалению, это правда. И здесь возникает еще один очень важный вопрос, еще один, я бы сказал, фронт борьбы. Эстетика, красота – чье это оружие? Ведь и Денница, первый ангел, совершеннейшее творение Божие, сиял херувимской красотой, силой и мудростью. И что же? Он соблазнился ими, возгордился и пал, и превратился из светлого ангела в мрачного и злобного демона. В “обезьяну Бога”, лишенную собственных творческих сил и обреченную на вечное подражание, копирование – но не созидательное, а разрушительное.
В этом смысле красота чрезвычайно опасна. Она – меч обоюдоострый. Человек неосторожный или неопытный запросто может изувечить им себя. Вспомните Достоевского, который утверждал, что именно красота спасет мiр, и одновременно устами Митеньки Карамазова говорил, что вокруг нее-то и борется дьявол с Богом, “а поле битвы – сердца людей”. “Красоту трудно судить… красота – загадка” – недоумевает и князь Мышкин.
К.Д.: Как же можно избежать этих опасностей?
Г.П.: Вообще-то – очень просто. Благодать Божия разрушает все сети вражии, все его уловки и ловушки. До тех пор, пока человек пребывает в Церкви, под ее покровом, пока он пребывает в согласии со спасительным православным вероучением – ему нечего бояться. Воцерковленный художник, писатель или музыкант никогда не поддастся соблазну сделать из красоты – идола, обожествить эстетику саму по себе. Этот путь ведет к саморазрушению, к превращению красоты в уродство, культуры – в антикультуру. Эстетика есть орудие веры, и только в этом случае она будет играть свою естественную, предназначенную ей Богом роль: возвышать человеческую душу к небу, к вечности, звать ее на борьбу со злом.
Тогда могут быть воцерковлены, оправославлены любые культурные формы, и рок – в том числе. Только подойти к этой проблеме нужно осторожно, с молитвой и любовью, тогда современная молодежная музыкальная культура окажется вполне совместимой с верой и русским патриотизмом. В этом смысле любые песни – и о Куликовом поле, и о святом царе Иоанне Грозном вполне могут захватывать молодежную аудиторию. Нам надо только научиться их правильно петь…
К.Д.: И что, уже есть примеры такого удачного совмещения?
Г.П.: Пока мало. Но первые попытки в этом направлении мы с Жанной уже сделали на нашем новом компакт-диске который называется “К-141” в честь погибшей подводной лодки “Курск”. Эта моя посильная дань русским героям-подводникам. Вечная им память и слава!
Диск вот-вот должен появиться в продаже. Я вложил в него столько чувств и переживаний, слез и надежд, что нет сил даже и думать о том, как он будет принят слушателями.
К.Д.: Но ведь Вы, наверно, не сразу пришли к таким взглядам? Столь масштабная эволюция – от “серебряного века” к Иоанну Грозному – должна была занять некоторое время. Ваш первый стихотворный сборник “Томление под облаками”, в который вошли ранние стихи, в общем-то далек от тематики “духовной войны”, которая впоследствии заняла в Вашем творчестве так много места…
Г.П.: Ну, не скажите… Хотя, конечно, путь духовного созревания непрост и требует большого внутреннего, душевного труда. Ну, да Бог не без милости. Впрочем, всему свое время. Приведу Вам образный пример: гусеница в свое время становится куколкой, а затем – превращается в крылатую бабочку. И я пришел в Церковь далеко не сразу. Хотя я десять лет пел в церковном хоре, сердце открывалась для веры, для благодати Божией медленно, постепенно. Тут главное – не останавливаться на полдороге. Начавши путь, необходимо пройти его до конца.
К.Д.: Это духовное движение хорошо заметно при сравнении Ваших ранних стихов с теми, которые опубликованы в Вашем последнем сборнике под названием “Своей душой виолончели”.
Г.П.: Ну вот, видите! Мои стихи и песни просто отражают тот процесс духовного взросления, который идет в сердце каждого верующего христианина.

“БОГОСЛОВЫ” - ЦАРЕБОРЦЫ…

К.Д.: Но Вам должно быть известно, что в среде православной общественности есть разные мнения по поводу Вашего творчества?
Г.П.: Да, конечно.
К.Д.: И что некоторые представители духовенства обвиняют Вас с Жанной Бичевской то в сектантстве, то в прелести, то в ереси?
Г.П.: Знаю. Но всерьез к этому, честно говоря, относиться не могу.
К.Д.: А знаете, с чем связаны эти претензии?
Г.П.: В основном, вроде бы, с нашими монархическими симпатиями. Я действительно считаю, что православная самодержавная монархия есть единственно возможный богоугодный порядок нашего религиозно-государственного устройства. Путь борьбы за ее возрождение – единственно возможный путь воскресения Святой Руси в современной державной форме, соответствующей исконному промыслительному призванию русского народа как народа-богоносца.
При этом фигура грядущего Русского Православного Царя – Помазанника Божия – становится мистическим центром наших упований и надежд на освобождение русского народа и российского государства от нынешнего ига иноверцев и инородцев, поработивших Россию после трагических событий 1917 года и до сих пор удерживающих наш народ в рабстве, обманывая и обкрадывая его. Особое значение с этой точки зрения приобретает и жертвенный, искупительный подвиг святого царя-мученика Николая II.
К.Д.: В прошлом году в издательстве “Даниловский благовестник” вышла книга “Искушения наших дней”, посвященная, как сказано в аннотации, “анализу соблазнов, искушений, духовных заблуждений и еретических богословствований, околоцерковных суеверий и раскольничьих группировок, пытающихся одолеть Церковь изнутри”. В ней есть статья, написанная неким священником Даниилом Сысоевым, которая называется “Богословские соблазны монархического движения”.
Отец Даниил, в частности, утверждает: “Самым возмутительным заблуждением, распространяемым некоторыми современными монархистами, является новоизмышленное учение, согласно которому мученическая смерть императора Николая II будто бы искупила грехи России и поэтому царь называется "искупителем"… Корни лжеучения о "царе-искупителе", безусловно, уходят в хлыстовство… Человек, искренне считающий императора искупителем, не может быть христианином, ибо тем самым он считает, что дело Господа было неудачно и нуждается в дополнении… Это кощунственное учение о "царе-искупителе" в корне противоречит Новому Завету и учению Вселенской Церкви, на V Вселенском Соборе осудившей ересь Оригена, говорившего о возможности повторного Искупления…”
Г.П.: Чушь какая-то… Что за “повторное искупление”? Какое отношение все это может иметь к православным монархистам?
К.Д.: Да ведь он кандидат богословия!
Г.П.: Ну-у, тогда все ясно… Очередной “бог ослов”… Впрочем, шутки в сторону. Вопрос слишком серьезный, чтобы можно было просто отшутиться, сколь бы глупыми и беспочвенными не были обвинения. Хотя, честно говоря, я в некотором недоумении: как можно отвечать на претензии, которые ничего общего с реальностью не имеют?
Во-первых, никому из православных монархистов никогда и в голову не придет, что “дело Господа было неудачно”. Это – плод воспаленного воображения о. Даниила. Господь и Бог наш Иисус Христос Своей крестной Жертвой искупил человечество от проклятия первородного греха, совершенного Адамом в райском саду Эдема. Он – единственный наш Искупитель и Спаситель рода человеческого от адских бездн и бесовского плена.
Подвиг же государя Николая II по праву называют “христоподражательным”. И в этом нет ничего плохого: подражать Господу призывает нас и Священное Писание, и творения Святых Отцов. Христоподражателями были все мученики. Но особое значение подвига нашего Государя в том, что обрекши себя на вольную мученическую кончину за грехи народа – богоотступничество и предательство Помазанника Божия – он избавил нас от страшных соборных проклятий 1613 года, от окончательного истребления и уничтожения под лютым игом христоненавистников-русофобов. Поэтому, несмотря на все страшные катаклизмы последнего столетия, мы все же имеем твердую надежду на грядущее Русское Воскресение.
В этом – и только в этом смысле – святого государя Николая II можно назвать “царем-искупителем”. И ничего еретического в таком понимании его подвига нет. Так же в свое время поступил пророк и боговидец Моисей, умоливший Господа о прощении народа израильского за его богоотступничество при Синае. Когда евреи отступили от Бога, выведшего их из Египта, и соделали себе золотого идола, “сказал Господь Моисею: развратился народ твой… и вот, народ он жестоковыйный; итак да воспламенится гнев Мой на них, и истреблю их…” (Исх. 32, 7-10).
Что же сделал Моисей, вождь народа израильского? “Моисей стал умолять Господа, Бога своего, и сказал: да не воспламеняется, Господи, гнев Твой на народ Твой… Народ сей сделал великий грех… прости им грех их, а если нет, то изгладь и меня из книги Твоей, в которую Ты вписал” (Исх. 32, 11;31-32). Так же повел себя и венценосный вождь русского народа – святой государь Николай II – через три с половиной тысячи лет после Моисея.
И как встарь Господь послушал Моисея – не истребил неверный народ, хотя и наказал его – так же внял Он и молитве Помазанника Своего, Русского Царя, принял его вольную жертву и простил нас. Хотя и наложил на Русь наказание: тяжкое иноверческое иго – для того, чтобы мы сознали свой грех, прочувствовали всю глубину и пагубность его, искренне раскаялись и делом доказали это раскаяние. Об этом еще в конце XVIII века пророчествовал знаменитый Авель-тайновидец, который говорил, что “Царь Николай искупитель будет, искупит грех народа, его предавшего”.
Где же тут хлыстовство? Где кощунство? Где ересь? Эти обвинения – плод невежества и духовной лени, прискорбной неспособности мертвого сердца сознавать собственные грехи и чувствовать живое дыхание святыни, очищающей их. Только и всего…

И СЕКТОВЕДЫ-РУСОФОБЫ

К.Д.: А вот еще один “богослов и сектовед”, Александр Дворкин, в той же книге “Искушения наших дней” обвиняет Вас с Бичевской в сектантстве…
Г.П.: Это почему же?
К.Д.: Потому, что Вы почитаете государя Иоанна Грозного угодником Божиим. “Основа этого сектантства, – пишет он, – ностальгия по сильной руке. Сейчас, дескать, все разваливается, а как хорошо было при Сталине или при Иване Грозном, когда все трепетали, а врагов ждала неотвратимая кара. Лучше всего эту кровожадную ностальгию выражает Жанна Бичевская: "И не будет зоны, лагерей и тюрем, все враги России будут казнены… Мы врага настигнем, по его же следу, и порвем на клочья, Господа хваля…" Только вот похвалит ли за это Сам Господь?” Поскольку и слова и музыка той песни, которую поет Жанна, принадлежат Вам, Геннадий, то по сути – это обвинения именно в Ваш адрес…
Г.П.: А кто такой этот Дворкин?
К.Д.: Он заведует кафедрой сектоведения в московском православном Свято-Тихоновском богословским институте.
Г.П.: Это не тот ли, который еще в 70-х годах по еврейской визе эмигрировал в США, потом работал на цэрэушной радиостанции “Свобода”, известной своими русофобскими репортажами?
К.Д.: Тот самый.
Г.П.: Так он вернулся?
К.Д.: А как же! Сразу после “демократической революции”. Правда, гражданство у него по-прежнему американское. Хотя говорят, что теперь уже двойное.
Г.П.: Американское и израильское?
К.Д.: Нет, он вроде российское получил.
Г.П.: Ну и ну-у… Впрочем, это не имеет прямого отношения к его обвинениям в наш адрес. А по существу они абсолютно беспочвенны. Ну что, скажите, плохого в том, что при царе Иоанне IV “все трепетали”. Трепетали-то не абы перед кем, а пред Помазанником Божиим! Сам Господь говорит в Священном Писании: “На кого воззрю: токмо на кроткого и молчаливого и трепещущего словес Моих”.
А что плохого в том, что врагов России при Грозном Царе ждала неотвратимая кара? Думаю, что люди, подобные Дворкину, просто подсознательно (а может и осознанно) примеряют такую ситуацию на себя. И поскольку понимают, что в друзья России они ни с какой точки зрения не годятся, то, конечно, опасаются, что рано или поздно наша государственная власть вновь возьмет на вооружение опыт Ивана Грозного.
То же самое и с претензиями к словам моей песни. Что плохого в том, что все враги России – и, главное, враги Господа Иисуса Христа – будут казнены? Ведь и Моисей после того, как вымолил прощение своему народу у подножья Синайской горы, повелел беспощадно уничтожить около трех тысяч беззаконников (Исх. 32, 25-28). Так же поступил и Финеес, внук Аарона.
А сколько примеров такой богоугодной ревности в истории христианской эры! Можно посоветовать господину Дворкину почитать “Просветитель” преподобного Иосифа Волоцкого, там весьма подробно об этом говорится. Так что сектантство здесь ни при чем. У секты должен быть ряд обязательных признаков: замкнутость, своя иерархия, эзотерическое учение и т.п. К нам это ни в коем случае не относится: и я, и Жанна – мы оба верные чада нашей Матери-Церкви. Оба регулярно исповедуемся и приступаем ко Святому Причащению.
Думаю, что все эти наветы – от беспомощности, страха и злобы. Просто разномастные дворкины чувствуют, что их время уходит, что русский народ просыпается, и боятся этого пробуждения, пытаются всячески воспрепятствовать ему. Даже такими безнадежными способами. Но у них ничего не выйдет. Я окончательно понял это, когда мою “Песню о Святых Царственных Мучениках” подхватил православный русский люд. Отец Ефрем мне тогда сказал: “Вы, Геннадий, не песню, а икону написали…” Ее теперь иногда даже поют во время крестных ходов, как молитву.
Еще одна моя песня – “Царь Николай” – была любимой песней святого старца о.Николая Гурьянова. Он часто просил ее завести, сидел, слушал молча и крестил нашу с Жанной фотографию. Говорил: “пусть этот парешок ко мне приедет, я его благословлю!”… Поймите меня правильно, я говорю об этом не ради похвальбы. Но когда я вижу, как зал стоя, со слезами слушает песню “Мы русские”, я понимаю – Россия жива, русский народ еще поднимется с колен и я вношу в это великое, святое дело Русского Воскресения свою посильную лепту.
Как поется в одной из моих песен: “Русская сила взойдет в зенит!”. И в другой: “Мы все потеряли, но нас не возьмешь – победа будет за нами!”


ФОТО: Пономарев. Подпись: Геннадий Пономарев – основоположник оригинального песенно-композиционного направления “музыкального акмеизма” и русский православный монархист.