В 2002 году в газете «Московский литератор» была опубликована моя статья «Кто занимается подлогом», после чего в «Литературных вестях» увидело свет письмо Семена Резника, присланное из Вашингтона (оказывается, и туда доходит «малотиражный» «МЛ»). Письмо это лишний раз подтвердило, что ничьи свидетельства, никакие доказательства на господ резников, как и было сказано прежде, вообще не действуют, не воспринимаются ими и отвергаются с порога. Правда как таковая их вообще не интересует.
В своем письме С.Резник снова, как глухарь, токует о «непричастности великого лексикографа к позору кровавого навета». Ни воспоминания современников В.И.Даля, ни цитаты из «Истории» С.М.Соловьева, ни книга В.В.Розанова, ни даже указы Петра Великого о выселении «жидов» – ничто не способно убедить резников и кушнеров в нашей исторической правоте. «Кровавый навет» – и всё тут, никаких ритуальных убийств вообще никогда не было в принципе, Владимир Даль своих «Розысканий о убиении христианских младенцев» не делал и «Записок» об этом не писал. (Не сомневаюсь в том, что факты, изложенные в статье «Кто занимается подлогом», Резнику и Кушнеру известны лучше, чем мне. Вот только признавать эти факты им во всех смыслах крайне не выгодно.) Для таких людей как раз и существуют русские пословицы: им хоть кол на голове теши – никакого толку, им хоть плюй в глаза – все божья роса.
На этой истории с книгой Даля можно было бы поставить окончательную точку: бессмысленно вести разговор с теми, кому данный разговор не нужен. Однако в своем письме С.Резник гораздо больше внимания уделил перипетиям нашей современности, оттолкнувшись от другой моей публикации в «Московском литераторе» – а именно от стихотворения «Возмездие», связанного с событиями в Нью-Йорке 11 сентября 2001 года. Не буду вновь приводить это стихотворение, оно за последнее время уже немало раз цитировалось в желтой прессе с тем, чтобы озлобленно его прокомментировать и заклеймить автора в качестве «одичавшего изувера» (по выражению С.Резника). Скажу только, что основной смысл стихотворения «Возмездие» заключается в моем естественном, в моем органическом нежелании жалеть американцев.
Не спорю, кому-то из «россиян», наверное, до сих пор жалко погибших 11 сентября обитателей Всемирного торгового центра. Об этой «жалости» за истекшее с того дня время нам все уши прожужжали демпресса и телевидение. И чем назойливее они жужжали, тем в большей степени вызывали отторжение этой «жалости» в моем сердце, как и, не сомневаюсь, в сердцах очень многих нормальных людей. Не могу не напомнить такую красноречивую деталь: в ночь с 12 на 13 сентября 2002 года исполнилось ровно три года со взрыва жилого дома на Каширском шоссе в Москве. Центральное телевидение уделило этой дате всего 30 секунд в своих «Новостях». Но вот годовщине разрушения нью-йоркских небоскребов были посвящены два американских документальных фильма протяженностью полтора часа каждый. Если уж у российских либералов, молящихся на Америку, нет жалости к погибшим русским людям, то с какой стати я обязан жалеть их дорогих и любимых американцев?
Но С.Резник, живущий в Вашингтоне, уверен на сто процентов: весь остальной мир должен переживать исключительно за несчастных янки. И он учит нас, недоразвитых, как это нужно делать, цитируя рифмованную пошлость рецензента своей книги «Растление ненавистью. Кровавый навет в России» Б.Кушнера: «Юный век в начале самом Осенен Вселенским Хамом, И не счесть увечья. Небо сине – в сердце туча, Боже, что же так живуча Подлость человечья?» Как ни бездарны и ни бессмысленны эти строки, тем не менее кое с чем тут можно согласиться: с неистребимой живучестью человеческой подлости (хоть и относясь в этой фразе к слову «человеческой» с большой долей условности). Спросите любого школьника любой страны, помимо США и Израиля, с кем или с чем в его сознании увязывается понятие Вселенского Хама? И каждый без запинки ответит: с Америкой, с единственной на планете страной, сбросившей атомные бомбы на жителей японских городов. И мы ни разу не слышали о раскаянии американцев в этом самом страшном преступлении за всю историю человечества.
Однако поглядим, как, в свою очередь, рецензирует С.Резник рифмованную нелепицу своего недавнего рецензента. Махровая демагогия цитаты стоит того, чтобы привести ее полностью.
«Это строки – из стихотворения Бориса Кушнера, владеющего языком, который так бережно сберег для нас Даль. Кушнер разделяет те же представления о человеческом достоинстве, о праве на жизнь, свободу и стремление к счастью. И как поэт, и как литературный критик (я рад, что он посчитал нужным написать о моей книге), Б.Кушнер следует лучшим традициям русской литературы, сеющей разумное, доброе, вечное, а не подлость человечью.
«Московский литератор» ориентируется на другие ценности, другой язык и других авторов. Ему нужен Вселенский Хам, стоящий вне цивилизации и способный только на то, чтобы... калечить души юношества, готовя новых полковников Будановых и прочих вояк того же пошиба, не пригодных ни к какому созиданию, а только к надругательствам над беззащитными, разрушению и рычанию.
Одержимые ненавистью к культуре, они крушат гигантские статуи Будды, простоявшие тысячи лет, потому что сами не могут слепить из глины примитивного чертика. Они взрывают двуглавого красавца в центре Нью-Йорка, потому что это шедевр строительного искусства, тогда как сами они не способны соорудить примитивной хижины и обитают в пещерах. Они пытаются подогнать под свое собственное рычание Владимира Даля, «сионских мудрецов», Сергея Соловьева, даже «либерала во Христе» Владимира Соловьева – того, кто первым в русской литературе выступил против растления народа ненавистью, потому что это ведет к нравственному одичанию» (выделено мной. – В.Х.).
Что тут скажешь?.. Даже немного жаль резников и кушнеров, по-хамски эксплуатирующих за своими буграми язык, который, по их недоумству, «бережно сберег» для нас Даль. Да, действительно, наш язык сильно отличается от языка прислужников настоящего Вселенского Хама. Наш великий русский язык, язык Пушкина, Достоевского и Шолохова не приемлет мерзкого цинизма, ставшего главным, основным признаком всей демократической печати. Развязное фиглярство, пошлый стиль, визгливая демагогия и поголовная бездарность стали родовым клеймом, метящим все, что пишут и говорят эти русскоязычные словоблуды. Самостоятельно они не способны понять, какую несут околесицу, когда в своем демагогическом исступлении обвиняют нас, якобы «одержимых ненавистью к культуре», в разрушении статуй Будды. И бессмысленно им объяснять, что наскальные статуи Будды разрушили вскормленные и вооруженные Америкой пакистано-афганские талибы-исламисты. У них, словоблудов, такая логика – «культурная» и цивилизаторская, и с этим уже ничего не поделаешь.
О нашей «хамской», по их понятию, неспособности к созиданию мы наслышались от них вдосталь за последний век. Такое у них отношение к славянской культуре. Насильно, как говорится, мил не будешь. Видимо, именно по этой причине их кровные предшественники в 20–30-е годы прошлого века уничтожили на нашей земле тысячи православных храмов и памятников истории. Наверное, поэтому после оккупации Косова натовскими войсками и албанскими сепаратистами там не осталось ни одной православной церкви. И что из того, что некоторые из них были построены в XII веке?! Никто в Америке не выражает по этому поводу никакого сожаления, в том числе и очень «культурный» С.Резник. Конечно, наскальные изображения Будды – это верх культуры и зодчества, они резникам дороже. Ну разве сравнятся «Василий Блаженный», деревянные церкви в Кижах и храм Покрова на Нерли с «двуглавым красавцем в центре Нью-Йорка» – «шедевром строительного искусства»? Куда уж нам, «стоящим вне цивилизации», со своей многотысячелетней историей тягаться с «культурностью» и «цивилизованностью» двухсотлетних США? Мы ведь «хамы». Вернее, даже «Вселенские Хамы».
Мы, пригодные только к «надругательствам над беззащитными, разрушению и одичанию», никогда не сумеем оценить культурности бомбардировок Югославии и Ирака. Ну не дано нам этого от природы в отличие от резников и кушнеров. Мы никогда не поймем их гордости за страну, сбросившую на маленькую Сербию пять тысяч бомб, в том числе и заряженных обедненным ураном, и выпустившую полторы тысячи крылатых ракет. Им есть чем гордиться – около двухсот школ Сербии были превращены в руины. Им есть за что уважать Америку, есть отчего переживать за ее «ценности», за ее «право на жизнь, свободу и стремление к счастью», в отличие от нас, «хамов», «пригодных к надругательствам над беззащитными».
В Багдаде в качестве назидания всему человечеству оставлено полуразрушенное бомбоубежище, в которое в 1991 году через вентиляционное отверстие вошла «умная» американская ракета. В течение нескольких секунд шестьсот с лишним человек, среди которых были в основном женщины и дети, сгорели заживо. На бетонных стенах этого бомбоубежища остались темные контуры сгоревших людей. Наверное, С.Резник не захочет съездить в Багдад, чтобы полюбоваться делами дорогой Америки. Ему не жаль «хамов». И к надругательству над беззащитными он не причастен.
В стихотворении «Возмездие» я сказал о том, что и сам мог бы направить самолет на Белый дом. Это, конечно, стихотворная метафора, которая, тем не менее, выражает мое отношение к мировому жандарму – к реальному Всемирному Хаму без кавычек. Ведь для всех нормальных людей Белый дом в Вашингтоне – это символ зла, агрессии и жестокости. Честно говоря, я был очень удивлен реакцией либеральной окололитературной тусовки на эту публикацию. Мне было смешно наблюдать, с каким остервенением эта давно полинявшая, траченная молью, но все еще пишущая братия кинулась на защиту «оплота мировой демократии». (Как будто я и впрямь собирался сесть в самолет, чтобы лететь за океан...) В.Войнович – в «Известиях», Марк Кабаков – в «Вечерней Москве», Римма Казакова – на телеканале «Культура» (дважды) и в интервью еженедельнику «Алфавит», Ст.Рассадин – в газете «Версты», Г.Бакланов – в журнале «Знамя». Не удержались, не утерпели (обычно они не пропагандируют неугодные имена). Обида за Америку оказалась сильнее. Правда, Войнович ограничился, по его разумению, саркастической характеристикой: «некий лауреат премии Сергея Есенина». Его «известинский» ответ под названием «Ненависть без примирения» был призван, казалось бы, морально уничтожить автора короткого стихотворения: «Для того, чтобы самому пойти на такое, надо иметь большую веру во Всевышнего и готовность к самопожертвованию ради пропуска в рай... В любом случае он (автор. – В.Х.) к примирению не расположен, но и на встречное движение ему не стоит рассчитывать. Его можно пожалеть как убогого, но находиться с ним в человеческом общении – это уж слишком».
Но кто говорит такое? Представитель какого «человеческого общения»? Диссиденствующий эмигрант с двойным гражданством. В отличие от него я-то как раз верю во Всевышнего, в конце концов наказавшего эту обнаглевшую, бесчеловечную Америку (недаром стихотворение мое называется «Возмездие»). И уж кому-кому следовало бы указывать на Бога, но только не Войновичу с его убогим и ублюдочным Чонкиным, отразившим ничтожный внутренний «мир» этого русофобского «романиста». И действительно: находиться в «общении» с Чонкиным и Войновичем – «это уж слишком» для русского человека. И с кем нам, извините, «примиряться»? С войновичами, чьи предки всю прошлую человеческую историю делали гешефт на войне?.. Что же касается самопожертвования, то войновичам и всем остальным резникам с кушнерами этого никогда не понять: за пятьдесят с лишним лет противостояния Израиля с арабским миром среди евреев не нашлось ни одного мстителя-камикадзе.
Как всегда, у «защитников общечеловеческих ценностей» не обошлось и без подлога. Ст.Рассадин в своем цитировании стихотворения «Возмездие» переврал почти каждую строчку, после чего обозвал «неумелой» самим же грубо и косноязычно перевранную строку. Но тут же – сам себе он задал вопрос: «И после этого, после такого – затевать, как собираюсь, разговор об искусстве? О его ответственности? Не дико ли?» Тут я с ним соглашусь: «после этого», после подобного подлога, начинать любой разговор об искусстве – и дико, и смешно.
Они, либеральные трещотки, очень любят разглагольствовать о чьей-либо, только не их, нравственной ответственности. Но вот Римма Казакова, имеющая свою передачу на телеканале «Культура», потребовала призвать меня не только к моральной ответственности за написание этого стихотворения. «Куда смотрит прокуратура!» – возопила она с телеэкрана (очень интересно на «демократическом» телевидении сочетаются «культура» с прокуратурой, особенно в устах «поэтессы»). Я, конечно, никогда не верил в их демократию, но чтобы так откровенно, так бесцеремонно, не стесняясь миллионов зрителей, опошлять и грубо перечеркивать, отменять ими же яростно декларируемую «свободу» – слова, печати, мнений, творчества!.. Это не может вызвать у нормальных людей ничего, кроме усмешки. Сами же они и доказывают, что все их крокодиловы слезы по поводу прошлой «невозможности говорить правду» Пастернаком, Мандельштамом, Ахматовой, Высоцким – не стоят ломаного гроша. Что уж тут рассуждать об искусстве и о поэзии как таковой! Намозолившая глаза Р.Казакова поэзию воспринимает по-неандертальски – в прямом смысле, в лоб: если сказал, что «мог бы направить самолет», значит, так и будет, значит, экстремист и террорист. Подать сюда прокурора!
Все мы помним эти строки Пушкина:
Самовластительный злодей!
Тебя, твой трон я ненавижу!
Твою погибель, смерть детей
С жестокой радостию вижу.
Слава Богу, что в то время литературная жизнь еще не была, как проказой, поражена нынешним полицейско-доносительским либерализмом. А то бы Казаковы и Кабаковы тех времен мгновенно накатали бы коллективный донос в Третье отделение, обвинив поэта в самых страшных грехах – от каннибализма до государственной измены. У них, у окололитературных либералов, во все времена было только такое отношение не к их свободе творчества, не к их пониманию природы поэзии.
Р.Казакова запрещает мне ненавидеть то, что я ненавижу, запрещает поэтически выражать свое искреннее чувство. И делает она это, по всей вероятности, потому, что сама всегда писала в угоду временным обстоятельствам, ситуации и власти, то есть конъюнктурила. Стихотворчество для нее всегда являлось и осталось до сих пор кормушкой, корытом, способом приспособленческого выживания. Давно ли она верноподданнически графоманила, стряпала прокоммунистические вирши, декламируя их перед телекамерой на первомайской демонстрации?
Теперь ненавидеть Америку стало невыгодно и даже опасно: господа войновичи и рассадины не могут этого допустить. И потому, поэт, заглуши свою страсть, не открывай душу, прикуси язык! А иначе для всех непослушных у них есть с в о и суды, с в о я прокуратура и закон об экстремизме. И как удобно, как сподручно после этого, при моральной задавленности всех, кто не с ними, говорить об искусстве, о литературе, «о добре, истине и красоте»!
Однако сами они своей ненависти к нам не скрывают. Оказывается, министру культуры Швыдкому позволено без каких-либо последствий обзывать нас фашистами и на всю страну (по каналу «Культура»!) заявлять, что русский фашизм страшнее немецкого. (Вот где нужны и прокурор и психиатр!) Около двадцати миллионов одних только русских жизней (из 27 миллионов общих потерь СССР), положенных на алтарь спасения мира в войне с фашизмом, – это так себе, незначительный исторический эпизод, ни о чем им не говорящий. Ведь мы же – «хамы», какой от нас прок? Наше место – в могиле или за решеткой, как и всех «полковников Будановых и прочих вояк такого пошиба, не пригодных ни к какому созиданию». И когда мы пытаемся возразить, что в Чечне с позволения их «демократической» власти еще до военных действий произошел страшнейший геноцид русского населения, что почти все русские девочки в школах были изнасилованы, а многие дети убиты, что триста тысяч русских бежали оттуда, бросив все нажитое, что теперь там не осталось ни одного русского жителя, – эти наши слова пролетают мимо их ушей, они нас «не слышат», для них это не есть «надругательство над беззащитными». А вот чеченскую снайпершу, убившую несколько русских офицеров, трогать нельзя, так как это, видите ли, «ведет к нравственному одичанию», как учит нас С.Резник.
Белый дом, между прочим, существует не только в Америке, хотя американский российским либералам гораздо дороже. В 1993 году наш Белый дом был расстрелян из танков. И сейчас очень кстати напомнить о том, кто науськивал безумную власть на этот расстрел. Нелишне перечитать письмо этой либеральной окололитературной «элиты», направленное в «Известия» 3 октября – в день останкинского расстрела. Теперь уже вряд ли кого удивит, что среди прочих очень характерных имен в списке подписантов красуется наша неувядаемая Римма.
«ПИСАТЕЛИ ТРЕБУЮТ ОТ ПРАВИТЕЛЬСТВА
РЕШИТЕЛЬНЫХ ДЕЙСТВИЙ
«Известия» получили текст обращения к согражданам большой группы известных литераторов. В нем говорится:
Нет ни желания, ни необходимости подробно комментировать то, что случилось в Москве 3 октября. Произошло то, что не могло не произойти из-за наших с вами беспечности и глупости – фашисты взялись за оружие (это анпиловские бабки с авоськами. – В.Х.), пытаясь захватить власть. Слава Богу, армия и правоохранительные органы оказались с народом (! – В.Х.), не раскололись, не позволили перерасти кровавой авантюре в гибельную гражданскую войну. (4 октября все увидели, что себе позволила армия. – В.Х.).
Ну а если бы вдруг?.. Нам некого было бы винить, кроме самих себя. Мы «жалостливо» умоляли после августовского путча не мстить, не наказывать, не запрещать, не закрывать. Не заниматься поиском ведьм. (Особенно Ю.Черниченко, оравший с телеэкрана: «Раздавите гадину!» – В.Х.) Нам очень хотелось быть добрыми, великодушными, терпеливыми. Добрыми... К кому? К убийцам? Терпеливыми... К чему? К фашизму?
И «ведьмы», вернее, красно-коричневые оборотни, наглея от безнаказанности, оклеивали на глазах милиции стены своими ядовитыми листовками, грязно оскорбляя народ (? – В.Х.), государство, его законных руководителей, сладострастно объясняя, как именно они будут всех нас вешать. (Фантазеры с перепугу. – В.Х.) И что тут говорить? Хватит говорить. Пора научиться действовать. Эти тупые негодяи уважают только силу. Так не пора ли ее продемонстрировать нашей юной, но уже, как мы с радостным удивлением убедились, достаточно окрепшей демократии. (Автоматными очередями – по людям. – В.Х.).
Мы не призываем ни к мести, ни к жестокости, хотя скорбь о новых невинных жертвах и гнев к хладнокровным их палачам переполняет наши сердца. (Непревзойденные лицемеры! – В.Х.) Но хватит. Мы не можем позволить, чтобы судьба народа, судьба демократии и дальше зависела от воли кучки идеологических пройдох и политических авантюристов.
Мы должны на этот раз жестко потребовать от правительства и президента то (грамотеи! – В.Х.), что они должны были (вместе с нами) сделать давно, но не сделали:
1. Все виды коммунистических и националистических партий, фронтов и объединений должны быть распущены и запрещены указом президента. (Пожелание исполнено. – В.Х.)
2. Все военизированные формирования – разогнать. (Разгонять было нечего, кроме еврейского «Бейтара». – В.Х.)
3. Законодательство, предусматривающее жесткие санкции за пропаганду фашизма, шовинизма, расовой ненависти, за призывы к насилию и жестокости должно наконец заработать... (По отношению к либералам и всем нерусским экстремистам оно не работает до сих пор. – В.Х.)
4. Органы печати, изо дня в день возбуждающие ненависть, призывающие к насилию (например, «Известия» с этим письмом. – В.Х.) и являющиеся, на наш взгляд, одним из главных виновников происшедшей трагедии (и потенциальным виновником множества будущих), такие, как «День», «Правда», «Советская Россия», «Литературная Россия» (а также TV, программа «600 секунд») и ряд других должны быть впредь, до судебного разбирательства, закрыты. (Просьба выполнена. Даже при большевиках лояльные им литераторы не делали подобных обращений к власти. – В.Х.)
5. Приостановить деятельность органов Советской власти. (Требование выполнено. – В.Х.)
6. Не допустить, чтобы суд над виновниками превратился в фарс, как суд над ГКЧП. (А вот суда власть испугалась. – В.Х.)
7. Признать нелегитимность Съезда народных депутатов, Верховного Совета и др., в том числе Конституционного Суда. (Исполнено. – В.Х.)
История еще раз предоставила нам шанс сделать широкий шаг к демократии и цивилизованности. (С отменой Конституции и разгоном Конституционного Суда! – В.Х.) Не упустим же такой шанс еще раз, как это было уже однажды.
Алесь Адамович, Анатолий Ананьев, Артем Анфиногенов, Белла Ахмадулина, Григорий Бакланов, Зорий Балаян, Татьяна Бек, Александр Борщаговский, Василь Быков, Борис Васильев, Александр Гельман, Даниил Гранин, Юрий Давыдов, Даниил Данин, Андрей Дементьев, Михаил Дудин, Александр Иванов, Эдмунд Иодковский, Римма Казакова, Сергей Каледин, Юрий Карякин, Яков Костюковский, Татьяна Кузовлева, Александр Кушнер, Юрий Левитанский, ак. Д.С. Лихачев, Юрий Нагибин, Андрей Нуйкин, Булат Окуджава, Валентин Оскоцкий, Григорий Поженян, Анатолий Приставкин, Лев Разгон, Александр Рекемчук, Роберт Рождественский, Владимир Савельев, Василий Селюнин, Юрий Черниченко, Андрей Чернов, Мариэтта Чудакова, Михаил Чулаки».
Как все помнят, своего шанса их «юная» «демократическая» власть не упустила. Танковые залпы по московскому Белому дому подвели черту под идеологической истерией перепуганных либералов. (Непонятно только, почему их письмо названо «обращением к согражданам», тогда как обращались они к Ельцину и к самим себе.) Невинные жертвы двухдневного расстрела стали платой за их страх, за их ненависть к нам, за их «великую демократическую революцию» – то есть за беспросветное, разрушительное, гибельное для страны «перестроечно-реформаторское» пятнадцатилетие.
А все-таки есть нечто предопределенное в том, что эти подписанты отметились под своим мерзопакостным «обращением». Теперь это уже история. Как не вспомнить еще одну русскую пословицу: что написано пером – не вырубишь топором. Кто-то из них сейчас, возможно, хотел бы вымарать, изъять свою фамилию из этого списка. Но тщетно. Они навеки подписали себе исторический приговор (да мы и не слышали слов раскаяния ни от кого из них). Этим своим письмом они навсегда лишили себя права говорить о нравственности, доброте и сострадании. Напечатанное в октябре 1993-го в «Известиях» обращение к Ельцину – прямое доказательство их нравственного одичания.
