>Вот и хорошо что грязные лапы юридизма не коснулись имён страстотерпцев.
Вот как растолкована система демократической "законности" после расстрела Верховного Совета (Статья "Русь и нерусь" Крылова):
Ельцинская "конституция", главный трофей Победы-1993, предусматривает "суперпрезидентскую власть". То есть власть, ограниченную только силой (или бессилием) самой этой власти, "власти-сколько-могу-сама-съесть".
Понятное дело, сама идея "законности" оказалась отныне навсегда дискредитирована - вместе с идеей "законодательного органа". Всем стало один раз и навсегда понятно, что случись парламенту (любому парламенту, заседающему при этих) сделать хоть что-нибудь, что не понравится исполнительной власти - исполнительная власть его расстреляет. Или, по крайней мере, она всегда может это сделать. Это понимают все - начиная от "господ депутатов" и кончая последним бомжом. Всем - один раз и навсегда - объяснили, что власть бывает только одна: власть винтовки, пушки, танка и гранатомета, и по-другому не будет.
Поэтому никаких законов, заслуживающих хоть толики уважения, в России отныне быть просто не может. "Закон рфе", как его понимает народ - это всегда что-то невыносимо гадкое, проституированное, какая-то сучья бумажка, выписанная ворьем для своих воровских дел, чертовым молочком да бобровой струей, подмахнутая задним числом через заднее место, "чертова грамотка", а не Закон, по которому можно жить.
Это, разумеется, не отменяет того факта, что в реальности (с позднесоветских еще времен) важнее и приоритетнее любого "закона" - "подзаконные акты" ("акты" - то есть какие-то торопливые и нечистоплотные совокупления под защитой грязной парусины какой-нибудь "конституции"), важнее их - "инструкции" (не иначе как самим чортом писаные), а превыше их всех - настроение правоприменителя, то есть любого мента, любого чиновника-обиралы, какой-нибудь "санинспекции" и "пожарной части", любой ленивой тетки "с правом подписи", вообще любого чмыря и гнебещука, оказавшегося по ту сторону прилавка-баррикады, разделяющего социальных победителей и социальных побежденных. Но в советское время еще была надежда на "законность", хотя бы как на идею, пусть несколько испорченную "правоприменением". Теперь же и самые основания права воняют парашей.
Некоторые усматривают в таком положении дел известные преимущества. В самом деле, получившаяся система оказалась стабильной и даже позволяет проводить в жизнь "всякие разные мероприятия" - в том числе и полезные. Путинская власть, собственно, и основана на идее "полезного использования" ельцинских механизмов. Увы, в том-то и состоит ее изначальная ущербность: такое нельзя "полезно использовать" даже с самыми лучшими намерениями. Настоящий, непиарный национальный успех базируется на народном ощущении причастности к совершающимся в стране делам. Народ же сейчас более чем безучастен: он брезгует. Власть нашла свое последнее тайное прибежище в собственной отвратительности. Как говорил Набоков про гоголевского черта, "никакая сила на свете не заставит раздавить его голыми руками" - а руки народа голы.
