От полковник Рюмин
К All
Дата 10.08.2000 18:32:24
Рубрики Прочее;

О гражданской войне, О "русском менталитете" и о моём любимом городе Одессе

В воровскую работу были втянуты целые села, хутора, улицы, переулки. Воры в то время селились по определенным улицам, соответственно своим специальностям. Так, на улице Петропавловской жили одни налетчики, на Привозной — карманники, на Балковской — конокрады. В воровскую круговерть были втянуты многие дворники, знавшие о деятельности своих жильцов и скрывавшие это от полиции. Днем ночные охотники отдыхали, играли в карты или сидели в пивной. Среди них были и богатые воры, которые имели прекрасные двух- и трехэтажные дома и собственные выезды. С наступлением сумерек охотники отправлялись на промысел. Убивали, грабили прохожих и проезжих, угоняли, перекрашивали и продавали скот, птицу, вещи. Воровали все, что могло пригодиться в хозяйстве, в быту.
 
 
...Воровали детей богачей, красивых женщин и девушек, чтобы получить за них выкуп или продать за границу.
 
 
...Грабили и днем, прямо на улицах, в переулках, скверах.
 
Воровство и грабежи на конке происходили так часто, что начальник полиции вынужден был учредить пост охранного городового в конке.
 
В летнее время, часов в девять вечера, а зимой и того раньше, пустели лавки, базары, закрывались окна, калитки, ворота, двери на прочные запоры. Город становился безлюдным, замирал. В то время создавались дворовые комитеты по охране дворов. По ночам не спали — страшились нападения.
 
 
...Часто бывало так, что ложились спать при одной власти, а просыпались при другой. Как только соседи встречались поутру, то первым делом задавался вопрос — какая власть в Одессе? Или — кого этой ночью убили? Одесситы потеряли счет пришельцам в город и смене власти. По воспоминаниям старожилов, она иногда менялась девятнадцать раз в сутки! Семейство моей бабушки, сбежавшее из Москвы от голода жило тогда там. Малолетний брат бабули бегал смотреть, какой флаг водружен над Оперным театром. Если красный, то понятно -  в городе красные, если трехцветный — то добровольцы, если зеленый — опять понятно. Однажды приходит и говорит — флаг голубой! Что за власть? Это мы теперь знаем, какая это, голубая власть....
 
 
В марте 1918 года Одесса была оккупирована интервентами. Начался невиданный в истории грабеж города. Увозили все, что представляло ценность и что можно было увезти. Съедали все, что можно было съесть. Германцы с немецкой точностью и аккуратностью собирали ценности, грабили банки, забирали и вывозили сырье, хлеб, мясо, муку, крупы, товары. Вывозили эшелонами лес, металл и оборудование фабрик и заводов.
 
 
В ноябре 1918 года, в связи с революцией в Германии, немцы стали выводить свои войска из Украины, хотя в Одессе они продолжали оставаться.
 
 
В город хлынул поток новых оккупантов — в лице французов, англичан, греков, поляков, гайдамаков, петлюровцев и вообще кого угодно. Чтобы не ссориться за территорию города, они разделили его веревочными границами, поставили часовых с пушками и пулеметами. Например, железнодорожный вокзал с прилегающей площадью занимали гайдамаки. Чумку занимали немцы. Новый рынок — австрийцы. Сабанские казармы и большой городской ломбард — французы. Греки обосновались в порту. Поляки облюбовали Слободку. Приморский бульвар, телеграф — англичане. Центр заняли белые. И так далее. Через мосты даже днем часовые никого не пропускали. Но пройти было можно, уплатив часовому контрибуцию продуктами или выпивкой.
 
 
Приморский бульвар, как одна из главных и красивых улиц, был просто разделен скамейками между французами, англичанами, греками. Тут же стояли часовые, а у греческих «пограничников» здесь же находился и их транспорт — ослы, привязанные к скамейкам.
 
 
...Буржуазии было очень много. Все хотели побыстрее уехать за границу.
 
 
Ломбарды ломились от дорогих вещей. Каждый стремился хоть что-нибудь сдать, получить золото и уехать за рубеж налегке. Город наводнили ино-странные торговые миссии, открывались новые банки, конторы;  дельцы скупали за бесценок фабрики и заводы. В обращении было множество различных денег. Их печатали круглосуточно в помещениях бывших одесских издательств. Были даже такие купюры, у которых была отпечатана только одна сторона…
 
 
Девяностолетняя бабушка рассказывала мне: «Я видела Махно, ну, п’ямо, как Вас! Он ездил на тачанке, весь увешанный о’ужием. И все ‘азбегались, а главное -  ев’еи. Однажды они остановили поезд и стали искать в нем ев’еев. Махно тогда поставили стол, он на него залез и сказал ‘ечь. Я не помню, что он гово’ил, помню только папаху и патлы… Он сказал ‘ечь, взял шашку и уда’ил человека! Полилась к’овь!»
 
 
Слушайте, отцы, а не вздохнем ли и мы от облегчения вместе с одесскими обывателями, когда в город вошла бригада Гришки Котовского? Быстро кокнул он Мишку Япончика. Жалко Фриновского в живых оставил. Стараниями наркома Троцкого Красная Армия в 1920 году уже поражала невиданной дисциплиной — за грабежи прилюдный расстрел! Жители крестились на купола одесских соборов: «Наконец-то власть появилась!» Потом в захваченный особняк воссела одесская губчека. И пустила щупальца по городу. С бандитизмом было покончено за одну неделю. А потом настала очередь преждевременно вздохнувших от облегчения обывателей… Но об этом у Мельгунова лучше почитать….