|
|
От
|
полковник Рюмин
|
|
|
К
|
All
|
|
|
Дата
|
16.08.2000 01:27:38
|
|
|
Рубрики
|
Прочее;
|
Рукописи не горят...- Я сумел восстановить текст об интеллигенции. О предмете моей НЕНАВИСТИ.
«РУССКОЯЗЫЧНЫЙ» ДЕЙЧ Отношения Церкви и интеллигенции, с самого первого появления ее на исторической сцене России, были достаточно сложными. Теперь они, похоже, еще более обостряются. Раздосадованная своим духовным поражением последних лет, интеллигенция, по-видимому, объявила Церкви войну. Все чаще мы слышим, что главными противниками передачи Церкви храмов и монастырей являются сотрудники разместившихся в них, музеев. Все чаше в либеральных газетах появляются статьи, в которых подвергаются нападкам как отдельные священнослужители, так и Православная Церковь в целом. Одной из наиболее показательных публикаций подобного рода является статья известного журналиста М. Дейча, напечатанная недавно в «Независимой газете» (от 21.08.96). Хотя она и озаглавлена довольно миролюбиво — «Попытка объясниться», по содержанию статья представляет собой неприкрытое обвинение Церкви со стороны типичного нерусского представителя «русскоязычной» интеллигенции. Да, интеллигенция атеистична и революционна, соглашается г-н Дейч. но... виновата в этом сама Православная Церковь — реакционная, националистическая, не желающая идти навстречу либеральным интеллигентским запросам. Конечно, хочется возразить лихому автору, но, увы, полемизировать с г-ном Дейчем бессмысленно. О чем можно спорить с человеком, который в качестве пособий по истории Русской Церкви использует сочинения воинствующего безбожника Н.М.Никольского да американского профессора, известного русофоба Р.Пайпса, которого он почтительнейше именует «глубочайшим знатоком русской истории»?! Как прикажете полемизировать с публицистом, который сознательно искажает и передергивает факты, говоря о том, что «противоречия между интеллигенцией и Русской Православной Церковью усугублялись невежеством последней»?! А какой богословской «глубиной» отдают его рассуждения о том, что распятие Христа — это не грех, не вина, а... вполне простительная ошибка иудеев! Впрочем, что ни говори, а голос крови — сильная штука... Вообще, надо сказать, что давнее и неодолимое стремление разнообразных дейчей, не имеющих отношения ни к русскому народу, ни к православным христианам, поучать и тех, и других у меня лично вызывает глубокое изумление. Ну писали бы себе о проблемах хасидизма и израильско- палестинском диалоге. Так ведь нет — все их тянет нас, дураков, уму-разуму поучить. Но, чтобы учить, надо хоть что-нибудь да знать о предмете поучений. По прочтении же статьи г-на Дейча остается стойкое впечатление, что он то ли не читал, то ли не понял ни «Вехи», ни «Из глубины», ни «Из- под глыб». В общем, повторюсь, полемика в этих условиях бессмысленна. Однако сама проблема отношения Церкви и интеллигенции безусловно заслуживает рассмотрения и анализа. ОБРАЗОВАНЦЫ НА МАРШЕ Объективные и субъективные процессы, протекавшие в советское время в том социальном слое, который по инерции продолжал называть себя интеллигенцией, описаны А.Н.Солженицыным в статье «Образованщина», опубликованной в сборнике «Из-под глыб». Нет нужды подробно излагать мысли маститого писателя. Его статья и весь сборник — это попытка продолжить веховскую традицию интеллигентской рефлексии в новых исторических условиях. Главный вывод, к которому приходит Солженицын, таков: политика Советского государства в отношении уцелевших осколков интеллигенции путем зачисления в нее всех государственных служащих, а затем и всех лиц, имеющих образование «выше среднего», привела к разложению интеллигенции и к образованию нового слоя, имеющего мало общего с дореволюционной интеллигенцией. Этот слой он предлагает именовать образованщиной. В истории отношений Церкви и образованщины есть один предрассудок, который часто встречается в публикациях и который, кстати, воспроизводит г-н Дейч в своей статье. Он состоит в том, что якобы именно советская интеллигенция своим «хождением в Церковь» спасла ее от вымирания, обновив хиреющие «старушечьи» приходы. Но это неверно и фактически, и по сути. Число религиозных интеллигентов всегда было ничтожно по сравнению с массой верующих в СССР. Да и чем мотивировался этот «поход в Церковь» интеллигенции-образованщины 60 — 70-х годов? Тем ли, что она наконец-то вступила на стезю покаяния? Отнюдь. В Церкви она хотела видеть лишь политического союзника в борьбе с режимом, от Церкви ожидала только политического действия. Весьма мудро поступили тогдашние иерархи Церкви, проигнорировав призывы диссидентских вожаков образованщины включиться в борьбу за чуждые Церкви цели. Перестройка, объявленная руководством КПСС в 1985 году, была восторженно встречена советской образованщиной. М.С.Горбачева в СМИ сравнивали с В.И.Лениным, а перестройку называли не иначе, как революцией. Выяснилось, кстати, что советская образованщина ничуть не менее революционна, чем классическая интеллигенция прошлого столетия. Гены давали о себе знать. И результат, к сожалению, оказался столь же трагичен для страны и народа. Образованцы-перестройщики, получившие власть на волне антикоммунизма, оказались столь же бездарными в деле практического управления государством, как и их предшественники в феврале 1917 года. Очень скоро выявился их колоссальный разрушительный потенциал и полное отсутствие созидательного. Два поколения пришедших во власть образованцев: шестидесятники, бывшие идеологами перестройки и составлявшие окружение Горбачева, а затем «младшие научные сотрудники»: Гайдар и Ко — в кратчайшие сроки развалили экономику, разрушили советскую империю, утратили геополитический статус России и ее престиж в мире... Современные «постсоветские» образованцы сохранили (и не могли не сохранить) все те признаки, которые конституировали интеллигенцию-образованщину в начале века. ПОРОЖДЕНИЕ СМУТЫ Прежде всего в определении нуждается само понятие «интеллигенция». На первый взгляд, в этом нет ничего сложного. В обыденном мышлении понятие интеллигенции отождествляется с образованным слоем общества. Так, кстати, понимает интеллигенцию и «русскоязычный» Дейч. Однако все серьезные исследователи феномена русской интеллигенции, люди разных политических ориентаций (и авторы «Вех», и П.Н.Милюков, и А.И.Солженицын) эти понятия разводили. А один из первых критиков интеллигенции, в молодости бывший вождем «Народной воли», а затем ставший авторитетнейшим идеологом монархизма, Л.А.Тихомиров считал отличительной чертой русской интеллигенции вообще полуобразованность. Полуобразованность эта, пояснял свою мысль Тихомиров, «не в малом количестве сведений — у крестьянина их еще меньше, а в манере их усваивать слегка и с чужих слов, в привычке удовлетворяться полузнанием, ...вообще в плохой дисциплине ума». Короче, вернее будет все же определить интеллигенцию как социальный слой, возникший в определенный исторический период и отличающийся специфическими чертами мировосприятия. Когда же появляется интеллигенция в России? В полном смысле слова об этом социальном слое можно говорить, начиная с эпохи великих реформ середины прошлого века. Конечно, явление интеллигенции в русском обществе идейно подготавливалось десятилетиями. В ее пантеоне А.Н.Радищев, декабристы, В.Г.Белинский, М.А.Бакунин, В.С.Печерин, Н.А.Герцен... Однако появиться этот слой смог лишь в определенных социальных условиях. Это — условия кризиса сословно-традиционалистского общества. Существует довольно удачный синоним термина «русская интеллигенция» — разночинцы. Действительно, по своему составу интеллигенты — это выходцы из разных чинов, из разных сословий (в основном из дворянского и духовного). Как известно, русское общество до эпохи великих реформ имело четкую сословную структуру. Кризис этой сословной структуры, кроме всего прочего, проявился и в том, что в 60-е годы XIX века на стыке основных сословий образоввлся слой людей, не вписывавшихся в Структуру, инородных, чуждых ей. Итак: русская интеллигенция — дитя кризиса. Будучи порождением смуты, разрыва социальных связей, отрывает корней, она навсегда усвоила себе «кризисное сознание». Отнюдь не «уколы совести», как наивно полагает г-н Дейч, породили русскую интеллигенцию. Уколы совести ведут нормального, духовно полноценного человека к покаянию, к поискам нравственного самосовершенствования, а не к маниакальной борьбе с государством. Можно идти в монастырь, можно служить людям и не уходя из мира, занимаясь благотворительностью. Да мало ли созидательных путей реализации совестливости! Но для интеллигенции все эти пути закрыты — ибо ее породил именно социальный и духовный кризис, непосредственно связанный с развитием либерализма в России. Тихомиров, знавший интеллигенцию не понаслышке, более того — в свое время бывший одним из идейных вождей ее, достаточно обстоятельно проанализировал интеллигентское мировоззрение. Кроме полуобразованности (как тут не вспомнить, что многие вожди интеллигенции по разным причинам не окончили даже полный курс университета) интеллигенцию, по его словам, отличает бессословность. Отделяясь от всех сословий, интеллигенция получала не жизненный, а теоретический, книжный ум. Не участвуя в действительной жизни, она не знает жизни, мышление ее основывается на той или иной «теории жизни». Из этого вытекает утопизм мышления интеллигенции, когда действительность рассматривается исключительно сквозь призму теории. Еще один специфический признак русской интеллигенции — это ее своеобразный космополитизм. Европа для русского интеллигента-космополита — «духовное отечество», по отношению к ней он — патриот. Россия же «возбуждает в нем тоскливое чувство, он способен любить только Россию будущего, где от русского не осталось бы и следа»... Наконец, самый важный признак русской интеллигенции — ее специфическая религиозность, религиозность без Бога. Интеллигенция, погрязшая в грехах интеллектуальной гордыни, потеряла Бога, но сохранила специфически русские тоску по идеалу и алкание добра. Однако эта тоска безысходна, а алкание ненасытимо, ибо вне врачующей церковной благодати нет и не может быть удовлетворения духовной жажды. Выход русская интеллигенция нашла в замене веры в Бога религиозным суррогатом «гуманизма» в виде веры «в человека», в «совершенные социальные формы», в прогресс, в земной рай. Религиозность без Бога логично привела интеллигенцию к тотальной революционности. Она стала по сути своей настоящим катализатором любой смуты и иной быть уже не может! Как могла относиться Русская Православная Церковь к такой интеллигенции?! Как могла относиться сила сугубо традиционная к силе, стремившейся взорвать все и всячесвсе и всяческие традиции?! Но и при таком несовпадении идеалов нии идеалов никому из заблудших не был закрыне был закрыт путь в Церковь. Однако это — нелегкий путь, путь смирения и покаяния. Эстет К.Н.Леонтьев, социалист Ф.М.Достоевский, террорист Л.А.Тихомиров. И они вернулись в лоно Матери-Церкви, и Русская Церковь с любовью и радостью приняла их. Но для большинства интеллигентов, особенно «русскоязычных», такой путь оказался непосильным. То, что с самого своего возникновения интеллигенция стала во враждебные отношения к Церкви, объясняется еще и важной психологической причиной. Многие из идейных вождей русской интеллигенции были выходцами из духовного сословия. Порвав со своим сословием, с верой и делами своих отцов, они стремились разделаться со своим прошлым, снять с себя вину за разрыв с Отчизной, стать «святее папы римского» в исповедании новой, интеллигентской веры. Но они воспитывались в религиозных семьях, у многих за плечами был курс духовной семинарии (Н.Г.Чернышевский, Н.А.Добролюбов, Г.Е.Благосветов), а у иных даже духовной академии (М.А.Антонич, А.П.Щапов). Это обстоятельство придало интеллигенции черты настоящего религиозного ордена. ПОПЫТКА РЕФЛЕКСИИ Вразумить интеллигенцию пытались многие. Не говоря уже о рядовых священнослужителях, это делал С.С.Уваров: «Православие, Самодержавие, Народность», такие известные люди, как К. Л. Победоносцев, Ф. М. Достоевский, Л. А. Тихомиров. Интеллигенция тем не менее не прислушалась к их голосу, она уже лишилась душевного органа, чтобы их услышать. Она продолжала с бесноватой одержимостью делать то дело, которое стало самой сутью ее существования — дело разрушения традиционных основ русской народной жизни. Но увидев в начале XX века воочию «русский бунт, бессмысленный и беспощадный», часть интеллигенции, еще сохранившая нравственный и государственно-патриотический инстинкт, отшатнулась — и в 1909 году появился знаменитый сборник «Вехи» с подзаголовком: «Сборник статей о русской интеллигенции». «Вехи» замышлялись как тотальная критика интеллигентского миросозерцания. Семь авторов, весьма уважаемых в среде интеллигенции, с богатым либеральным прошлым, взялись проанализировать отношение интеллигенции к философии (Н.А.Бердяев), к религии (С.Н.Булгаков), к политике (П.Б.Струве), ее психологию (М.0.Гершензон), воспитание (А.С.Изгоев), правосознание (Б.А.Кистяковский) и мораль (С.Л.Франк). Диагноз оказался неутешительным. Русская интеллигенция, утверждали они, во-первых, безрелигиозна, ибо веру в «совершенные социальные институты» или «в человека» только по недоразумению можно считать религией. Во-вторых, она — безгосударственна, ей чужда историческая русская государственность, против нее она ведет перманентную борьбу, не объяснимую никакими прагматическими целями. Наконец, в-третьих, русская интеллигенция безнациональна. Она не понимает и не видит национальных задач России. Ее хваленая любовь к простонародью — суть чистая абстракция, она любит не народ, а придуманного ею, абстрактного «мужика». Иными словами, русская интеллигенция оказалась чужда и враждебна самим основам русской цивилизации, сформулированным еще графом С.С.Уваровым,- «Православие, Самодержавие, Народность». Авторы «Вех» не сказали об интеллигенции ничего нового в сравнении с тем, что уже было сказано К.П.Победоносцевым и Л.А.Тихомировым. Но это сказали свои, к чьим голосам прислушивались, кого читали. И что же интеллигенция? В благородном семействе разразился скандал. Как из рога изобилия потекли опровержения, посыпались протесты. Сколько всего было написано в «защиту интеллигенции»! В единый хор слились голоса представителей интеллигенции всех политических окрасов и направлений. «Не прикасайтесь к нашим святыням!» — таков был общий смысл антивеховских отповедей. Интеллигенция не признала диагноза своей болезни и не приняла лекарств, предлагавшихся ей самозваными врачевателями... Изменились ли отношения Православной Церкви и русской интеллигенции после «Вех»? Большинство интеллигенции, отвергнувшей веховские идеи, осталось в прежнем враждебном отношении к Церкви. Ряд иерархов, например, архиепископ Антоний (Храповицкий), благожелательно встретили появление сборника. Однако веховская интеллигенция, несмотря на свои призывы к покаянию и смирению, не спешила сама следовать по этому пути. Как показало время, последовательным в своих идеях оказался лишь один из авторов «Вех»- П.Б.Струве. Другие же, прежде чем вернуться в лоно Православия, вознамерились модернизировать саму Церковь, дав начало современным ересям обновленчества и экуменизма... В феврале 1917 года антимонархическая революция, о которой поколениями грезила русская интеллигенция, которую она деятельно и неустанно готовила, наконец, свершилась. Вожди интеллигенции — сначала либеральной, а затем умеренно-социалистической ориентации — получили всю полноту власти в России. Однако ни до, ни после 1917 года не было в нашей истории более бездарных, более некомпетентных и слабовольных правителей. Интеллигенция, в лице своих вождей, проявила полную беспомощность в деле практического руководства страной. В кратчайшее время Российская Империя оказалась разваленной, а ее стопятидесятимиллионное население втравленным в кровавую братоубийственную войну. Современные «постсоветские» образованцы сохранили (и не могли не сохранить) все те признаки, которые конституировали интеллигенцию-образованщину в социальный субъект на протяжении всей ее истории. Их безнациональность и космополитизм просто не знают границ. Они проявляют удивительное, бессовестное равнодушие к судьбе разделенного искусственными границами русского народа, своего народа, и при этом крайне удивляются и возмущаются, когда встречают ответное равнодушие. Понятия «Родина», «Отечество» они заменили презрительным словосочетанием «эта страна». Утратив национальное чутье, чувство патриотизма (которое, по словам одного из них, «есть даже у кошки»), они обрекли себя на полное и окончательное отсечение от всех традиционных российских корней. Их антигосударственность пышным цветом расцвела во время войны с Чечней. Они не родили ни одной конструктивной государственной идеи, не свершили ни одного политического действия, ведущего к укреплению Государства Российского. С особой очевидностью проявила себя в последнее время и такая черта современных образованцев, как вульгарный рационалистический утопизм. Утописты исходят из возможности устройства общества по рациональным моделям, из предположения, что зло и страдания людей (в данном случае «наследие тоталитаризма») могут быть побеждены человеческим разумом (конечно, интеллигентским) в совершенном обществе (конечно, либеральном). Но рационалистический утопизм неизбежно приводит к отрицанию Бога и религии. Ведь если предполагать, что жизнь можно устроить исключительно силой человеческой воли и рассудка, то это значит, что «Бог не нужен». Это и есть дьявольская гордыня — самый страшный грех либеральной интеллигенции с точки зрения Христианства. Христос говорит: «Если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя и возьми крест свой и следуй за Мною» (Мтф.16:24). Интеллигенция же, как показывает вся ее история, не способна к самоотвержению. Напротив, в гордом самообольщении ума она идет путем ложным, но, упорствуя в своем заблуждении, не желает до сих пор этого признавать.