О трех Гайдарах, еще одна часть

	От	полковник Рюмин
	К	All
	Дата	18.08.2000 23:01:12
	Рубрики	Прочее;

«Жизнь ни во что»

Таким образом, мы видим, что разговоры о «наследственности» и «генах» в отношении трех поколений Гайдаров — вовсе не пустой звук. В самом общем виде можно сказать, что наследуется некоторая глухота к реальной жизни, органическое отсутствие понимания того, к каким последствиям могут привести некоторые поступки. Патологическое неразличение игрового и реального.

У всякого нормального человека есть представление, что существуют вещи, не пригодные для игры, что с ними опасно играться. А у храбрых Гайдаров такого понимания, кажется, нет. По крайней мере — его нет, когда они впадают в некоторые особые состояния духа. Как Е.Т. храбро делал свою реформу, не думая о том, к каким последствиям для страны в целом и каждого из ее граждан в отдельности это может привести, так и его отец слал самоубийственное письмо в журнал «Большевик» и давал в руки малолетки пистолет — не задумываясь о последствиях. Но ведь точно так же и дед стрелял в затылки заложников, не задумываясь о том, что жизнь этих людей и их близких (их любовь, их надежды, их радость и боль — то, что только они знают о своей жизни и чем только они могут распоряжаться) уже нельзя будет возвратить. Он именно играл и, между прочим, попутно необратимо разрушал живое.

Характерно, что наш Гайдар знает об этой особенности деда, но толкует ее как-то слишком благодушно: «Иногда кажется, что действительно взрослость, ответственность пришли к нему слишком рано. У него просто не хватило времени наиграться». Фокус, однако же, в том, что к нему пришла вовсе не «взрослость», но лишь некоторые внешние атрибуты взрослости. При этом он продолжал играться — ставить кровавые штампы на своих мандатах, расстреливать без суда...

Похоже, что молодому человеку не удалось преодолеть тот порог в развитии личности, на котором дитя с интересом отрывает крылья мухам и бабочкам, расчленяет жуков и лягушек, причиняет, бывает, боль и себе. В результате в психике Аркадия возникла некая структура, которая удержала его развитие на детской стадии. В этом не было бы особенной трагедии, если бы при этом в руки ребенка не попали пистолет и шашка, и власть над людьми, и подходящая к случаю идеология... И нетрудно представить, каким ударом было для него лишение возможности свободно реализовывать свои смертоносные задатки. «Я любил Красную Армию и думал остаться в ней на всю жизнь», — пишет он в «Автобиографии». Но его уволили в запас.

Что было делать? Другой бы пошел подстерегать с ножом ночью прохожих... Голиков не стал Джеком Потрошителем, он стал Гайдаром. Он больше не убивал и не пытал людей, он давал волю своим страшным наклонностям лишь на символическом уровне, наполняя смертью книги. Самая первая из них «В дни поражений и побед» — автобиографическое описание зверств Гражданской войны. В следующем году выходит книга, зловещее название которой говорит само за себя — «Жизнь ни во что».