О МИТРОПОЛИТE ИОАННE

	От	Проходящий
	К	All
	Дата	18.11.2000 23:12:10
	Рубрики	Прочее;

http://www.rusk.ru/News/00/11/new4_11a.html

ПАМЯТЬ ПРИСНОПАМЯТНОГО МИТРОПОЛИТА ИОАННА (СНЫЧЕВА)

2 ноября исполнилось 5 лет со дня кончины известнейшего архиерея Русской Православной Церкви, народного пастыря, Митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского Иоанна (Снычева). В Москве прошли в этот день два вечера, посвященные приснопамятному Владыке. В Санкт-Петербурге память любимого пастыря отметили скромно, под стать усопшему. С раннего утра до позднего вечера на могилке Митрополита на Никольском кладбище молился народ, сменяясь, служили панихиды священники. Православные петербуржцы, молитвенно вспоминая своего архипастыря, утешались его близостью к нам, грешным. Было тихо и мирно. К сожалению, не нашлось в Санкт-Петербурге зала для проведения вечера, посвященного памяти Санкт-Петербургского Митрополита. Епархии не до проведения вечеров, а группе энтузиастов, почитателей усопшего Владыки, пришлось смириться с переносом памятного вечера на 29-е ноября. До этого дня зал Капеллы, где намечено было устроить вечер 2-го ноября, будет занят.

Нам удалось в этот день записать несколько слов, посвященных памяти Владыки Иоанна:

Бывший ответственный секретарь «Санкт-Петербург епархиальных ведомостей» Николай Кузьмич Симаков:

Владыка был больной человек и в тоже время всегда был мирен, спокоен, прибывал всегда в одном и том же мирном состоянии духа. Хотя сам он себя чувствовал крайне плохо, и по-моему, чем хуже он себя чувствовал, тем большая благодать в нем ощущалась...

Ко мне в 97-м году на Афоне, ранним утром, когда мы только встали по удару колокола, подошел монах и сказал:

«Вы Симаков?»

Я был в такой растерянности, говорю: «Да, я Симаков».

Он говорит: «Я знаю вы были с Владыкой Иоанном».

«Да был».

Он поднял руку на небо и сказал:

«Он там, он угодник Божий». И стал меня обнимать.

Я спросил: «Кто Вы такой, откуда меня знаете?»

«Я Евгений, инок, принял монашество и подвизаюсь на Афоне». Для меня до сих пор непонятно кто он, и как он меня узнал, ведь до того мы никогда не встречались.

Вот был случай однажды. Я говорю Владыке: «Благословите провести Крестный ход». Он говорит: «Хорошо». Помолился, потом минуту помолчал, и говорит: «Да, благословляю». Потом через минуту сказал: «Наверное, не получится, наверное, не будет крестного хода». Я про себя думаю: «Как это не получится, все поучится». И действительно крестный ход не получился, батюшка в последний момент заболел, но ведь Владыка это узнать не мог. Я помню, как он деньги раздавал. У нас, наверное, не все архиереи так раздают деньги. Ему приносили деньги, пожертвования, а он знал, что кому-то нужны деньги и просто отдавал. Однажды Владыка давал интервью одной светской газете. Корреспондент допытывался, на какие средства существует митрополит. Владыка терпеливо объяснил, что все расходы по содержанию митрополичьей резиденции несет епархия. «Но ведь Вы еще и зарплату получаете?» — не унимался журналист. «Да, — сказал Владыка, — но я, как и всякий христианин, должен помогать частью своих доходов нуждающимся.» «И какую же часть своей зарплаты Вы отдаете?» — последовал снисходительный вопрос. «А всю часть» — смешливо ответил Владыка. Он сказал это так просто, что ни у кого не вызвало сомнений не только то, что это действительно так, но и что и подвига то в этом никакого нет.

Я приносил ему книги против сект, а он на утро уже возвращал. Успевал прочитать за ночь. Он очень переживал, интересовался проблемой сектанского нашествия. Это меня поражало. Очень добр был, как-то помню я его рассердил, разозлил даже, а он сказал: «Всё хорошо». Он любил мир, он был миротворец, В духовном, благодатном смысле, и даже в личном, психологическом. Это была его отличительная черта.

Видно было, что Владыка молится, но он скрывал это. И что он даже может быть плакал по ночам, я не знаю, но мне так кажется. Он совсем не стремился стать каким-то лидером, авторитетом. Он как раз был православным, внутренним авторитетом. Хотя его признали разные люди, от коммунистов до баптистов. Мне приходилось слышать от людей совсем далеких от Церкви: «Раз Митрополит Иоанн православный, то я тоже православный». Владыка всех примирял, ему не важно было коммунист ты или антикоммунист, главное чтобы ты любил Россию. Владыка был миротворец, он ничего не боялся, он чувствовал что он в руке Божьей, как Бог даст так и будет. Митрополит Иоанн был благодатный миротворец, император Александр III тоже был миротворцем, и скончались они в один день, но Владыка был другой внутренний что ли миротворец.

В конце концов его все признали, некоторые писали Митрополит Санкт-Петербургский и всея Руси. Он своей мирностью и твердостью как-то незаметно объединил очень многих людей и, совсем не стремясь к этому, стал духовным лидером едва ли не всего народа потому что стремился сказать правду. Он совместил в себе миротворца и просветителя.

Пресс-секретарь покойного митрополита Константин Юрьевич Душенов:

Иеромонах Похомий недавно сказал, что отличительным качеством Владыки и особенным его даром была простота, а я бы добавил, что кроме простоты, ещё искренность. И это сочетание простоты и искренности, на одних людей, которые как-то тянулись к духовному, действовало оживляющее. Люди, которые ничего не понимали, считали это таким простачеством, чуть ни юродством в светском смысле этого слова. И вот примечателен такой случай. Мы были с Владыкой в Москве, это было в 1993 году, он приехал на заседании Синода. Тогда все политики, от Баркашова, до Анпилова, все пытались попасть к Владыке на приём, как-то заручиться его благорасположением, потому что понимали, что он такая могучая фигура, которая собой может освятить любое политическое движение. А Владыка никому не отказывал, несмотря на свою телесную немощь. Собрались лидеры патриотической оппозиции, и национальные и коммунистические, и попросили, чтобы Владыка к ним пришёл. Были долгие беседы, политики очень по-разному, кстати, воспринимали Владыку. Видно было что всем хочется задать один вопрос, но никто не решается. И вот Проханов, наконец, спросил: «А что это вы Владыка молчали и никто вас не знал, служили Вы себе тихо где-то и вдруг начали выступать, обращаться к народу?»

Владыка помолчал немного и говорит: «Да вы знаете, у меня так сердце болело, о России, ну нет больше сил, терпеть». Такой простой ответ был, конечно, неожидан, но в этом, как мне кажется, и заключается притягательность его личности. Простота и искренность.

После этой встречи политики, которые совещались с Владыкой, чётко разделились на две категории. Одни решили, что чего от этого попа ждать, болтает не весть что. Но был целый ряд людей, которые оценили мужество Владыки, его гражданское мужество, и, причём самые разные люди. Даже среди людей неверующих, скажем среди коммунистов, нашлись несколько человек, которые до сих пор, с великим трепетом относятся к его памяти, на них повлияла как раз его особенная искренность, и безбоязненность, и простота его, в ответе на такой каверзный вопрос.

Депутат Государственной Думы РФ Анатолий Николаевич Грешневиков:

Мне, к сожалению, не приходилось лично встречаться с Владыкой, и, хотя я знаком с ним только по магнитофонным записям и публикациям, но его деятельность подвижника, пастыря была настолько всеобъемлющей и настолько была близка по духу, что мне всегда казалось, что я его лично знаю.

Таких людей, каким был Владыка не много, наверное, после Иоанна Кронштадского по духовной мощи никого и не было. Приобретения в духовной сфере, о которых вроде как в слух и не говорят, для меня действительно связаны с именем Владыки Иоанна, и я, конечно, многим ему обязан в своем душевном мироустройстве.

Елена Сергеевна, православная христианка на вопрос, почему она пришла в этот день на кладбище, ответила:

Я думаю, что Владыка Иоанн близок всякой русской душе, и я как русский православный человек, потомок русского генерала, который служил в России, святому Царю Великомученику Николаю, не могла не быть здесь, потому что для меня Владыка это символ возрождения Православия в России, и мне очень близки человеческие качества Владыки. Владыка был очень доступен людям и всегда во всех проповедях вёл нас к чистоте веры, поэтому я здесь. Личных встреч у меня с владыкой не было, я видела и слышала его только на службе и на встречах.

Главный редактор «Русской линии» Сергей Григорьев:

Мне особенно запомнилась деликатность Владыки, его чуткость, уважение к людям.

Как-то вечером мы ужинали дома. Раздался звонок. Я поднял трубку и услышал:

«Сергей Михайлович, Вас беспокоит митрополит Иоанн. Я Вас случайно не оторвал от дел?»

Я, конечно, растерялся, не каждый день мне домой звонят архиереи. Это был первый, и последний раз. Проглатывая пищу попросил благословения.

Владыка спросил: «Сергей Михайлович, надо переговорить с Вами по одному вопросу, как бы нам встретиться? Я знаю, что Вы работаете учителем в школе, у Вас много часов, наверное? Как бы так согласовать время, чтобы Вам удобно было?» Не ему, чтоб удобно, а мне чтобы удобно было.

Я срывающимся голосом спросил, когда и куда мне надо приехать, и, что совершенно не важно, удобно мне будет, или нет. Владыка говорит: «Может быть в ближайший вторник, часа в три? Если это, конечно, не нарушит Ваших планов. Вы успеете из Пушкина после уроков?»

Мы потом за семейным столом долго обсуждали этот простой звонок, а я его, наверное, до смерти не забуду. Никто и никогда в жизни не говорил со мной с таким уважением и искренним вниманием. А ведь кто я, и кто он, князь Церкви, Владыка. Его Высокопреосвященство, Высокопреосвященнейший Митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Иоанн.