Простите, что встреваю и я. Тема очень больная.
Думаю, что проблема не только в «них». Но и в «нас». Мой отец был миротворцем. По заповеди. Не по своему выбору. Так получилось. Ездил часто и в Германию и в Америку. Ну как часто — раз пять-семь. По работе в смысле. В 80-е годы. Вы их помните. И они тоже приезжали сюда. Ни разу не встречала дебила или развратника из их числа. Все разговоры о ветеранах войны (американских) всегда были спокойны и где-то возвышены. Как о братьях. Их (ам) уже почти не осталось. Поумирали. Вот и мой отец тоже. Поколение новое сейчас. Новейшее подходит. Боль доставляет этот «обновленческий» образ жизни. Все «можно». Свобода наискось. Галюцинации сплошные. Вот раньше ветерок в лицо, а сейчас веслом по рылу. И все смеются от безысходности и от немощи. Я говоря «все» имею ввиду хаотичное движение масс боящихся остаться наедине с собою одним. Вообще просто боящихся. Всего. Того, что телевизор сломается и вечером будет пусто. Эта «их» боль захлестывает и нас. Говоря нас, я имею в виду тех, кто с радостью остается наедине с собою, потому что знает, что это не возможно. Потому что всегда, рядом, ближе всех — Господь. И ни какая боль в этот момент не существует. Потому что она вымышлена так же как и пресловутая «свобода», как и «одиночество», так же как и «культурная революция», которая по сути являет собою диагноз не благоприятный и для России тоже. Слава Господи Святому Воскресению Твоему! Братья, сестры! Вот матушка одна, игумения, так сестер учит: «По одному в рай не входят...»
