От полковник Рюмин
К All
Дата 11.12.2000 17:31:44
Рубрики Прочее;

Внешние и внутренние III

> Кроме того, для выделения субцеркви нет никакого канонического пути. Если все отличие субцеркви свести на обрядовый уровень, где между поместными церквами вполне допустимы некоторые различия, то субцерковь размером явно не тянет на что-то автокефальное, к тому же находится на той же территории, под тем же священноначалием. Нельзя же выделить какую-то элитарную, “интеллигентскую” церковь. Что-то подобное знает англиканство, но не православие.
 
 
Итак, отделяться «интеллигентская церковь» не желает. Она идет по пути, описанном о.Сергием Булгаковым, многочисленные антиправославные заблуждения и прокатолические высказывания которого были субцерковью с готовностью приняты, но его апологетические идеи по отношению к Церкви и убийственные по своей точности антилиберальные инвективы почему-то не восприняты. Так вот, о.Сергий Булгаков писал: «Легче всего интеллигентскому героизму, переоблачившемуся в христианскую одежду и искренне принимающему свои интеллигентские переживания... за христианский праведный гнев, проявить себя в церковном революционизме, противопоставлении религиозного сознания неправде »исторической" церкви. Подобный христианствующий интеллигент, неспособный по-настоящему удовлетворить средним требованиям от члена «исторической церкви» всего легче чувствует себя Мартином Лютером или, еще более того, пророчественным носителем нового религиозного сознания, призванным не только обновить церковную жизнь, но и создать ее новые формы, чуть ли не новую религию". Изрядно сказано.
 
 
Но вернемся к нашей конкретной, современной субцеркви.  Термин “модернизм” в определении указанного движения не очень удачен, ибо его представители временами ратуют на словах за возрождение старых, порою давно забытых церковных атрибутов. Кроме того, внутри самой этой среды присутствует некое разнообразие. У священника Георгия Кочеткова своя оригинальная пастырская практика, у священников Александра Борисова, Георгия Чистякова, протоиерея Иоанна Свиридова и др. — свои собственные. Но общий язык друг с другом они находят просто. Есть целый ряд догматических, аскетических, пастырских положений, в которых все они сходятся. Зачастую то самое, что объединяет их друг с другом, сильно отличает их от традиционного православного понимания.
 
 
Не все свои взгляды они проповедуют гласно и открыто, на некоторые лишь намекают, а подробно преподают, видимо, только уже проверенным слушателям. Эта черта в наибольшей мере была свойственна их негласному общему наставнику, по сути дела, создавшему и оформившему все движение, — протоиерею Александру Меню. На этом деятеле следовало бы остановиться поподробнее. Как сказано о нем одним из почитателей и тружеников на ниве создания культа личности убиенного протоиерея, «Отец Александр  в  течение тридцати лет был духовным пастырем интеллигенции, которая сама призвана была быть пастырем народа». Да. А в патриархийном некрологе было сказано о нем, что «Отец Александр был человеком ярким,  талантливым, жизнерадостным, остроумным». Простите за невольное отступление, но известно, что человек, который служит бесам (ну, или им угождает), получает от них многочисленные «таланты». Свои многочисленные таланты о.Александр употребил на то, чтобы под видом правды проповедовать ложь, под православной оболочкой наполнять души людей взглядами и настроениями, угодными мiровой системе зла. . В его книгах,  издававшихся пропагандистскими службами Ватикана для засылки в СССР, была смесь католического модернизма с протестантизмом, обильно приправленная восторгами перед ветхозаветным и современным еврейством. Самый  по  тем  временам  ходовой товар. А Мень был чем-то вроде деревянной матрешки, у которой внутри еще одна матрешка поменьше, а у той внутри еще и т.д. То есть внутри православного священника священник католический, а внутри последнего нечто похожее на протестантского пресвитера,  а внутри пресвитера двуликий Янус, сочетающий в себе любовь к Евангелию с любовью к Талмуду". В целом еретическое учение о.Александра Меня носило «комплексный» характер, и слишком уж явный  пункт о «двойном избрании» (признание евреев-христиан дважды  избранными, «по плоти и по духу»,  т.е. признание их самой солью христианского мира) занимал в нем одно из последних мест. Просто он уже с головой выдавал идеолога и «пастыря интеллигенции». Главное же содержание лжеучения — экуменизм и модернизм.
 
____
 
Еще одно отступление. Выступление по поводу «двойного избрания» оказалось, видимо, несколько преждевременным,  потому что в дальнейшем открытая проповедь иудохристианства, как по мановению дирижерской палочки,  вдруг прекратилась, и мои знакомые евреи-меневцы стали при встречах убеждать меня в том, что никакого «двойного избрания» о. Александр не проповедовал, этого никогда не было, и не могло быть. Сам о.Александр сказал, что «его не так поняли».
 
_______
 
Как умел это делать учитель,  так и ученики его умеют подать ересь слушателям и читателям тонко, в виде намека, в виде вопроса, не на языке традиционных богословских терминов. И подобно тому, как они сами чувствуют мысли друг друга, эти мысли можно уловить и тем, кто с ними несогласен. Прежде чем бегло осмотреть комплекс этих еретических идей, обратим внимание не некое ключевое слово, которое часто употребляется в этой богословской школе, проповедующей открытое христианство. Открытость подразумевается прежде всего к представителям иных конфессий, к чужим и даже чуждым идеям в догматике, аскетике, литургике, вообще открытость мiру сему, который вплотную приступает к Церкви и вторгается в нее. Поэтому и представляется удобным слово это выделить в качестве названия рассматриваемых религиозных деятелей — “открытисты”.
 
 
В этой “открытости” заключается уже очень много для понимания смысла всего духовного течения. Оно весьма экуменично, причем в самом прогрессивном смысле слова. “Открытисты” творчески перенимают учение и практику инославных. Наиболее откровенные из них проводят поверх обычных, “канонических” границ Церкви еще и “мистические”, которые охватывают не только католиков и протестантов, но и таких, к примеру, религиозных мыслителей, как Махатма Ганди (свящ. А. Борисов). Другие этот вопрос могут и обходить стороной, но общее направление ясно: опору в деле спасения на единственно истинную веру они довольно усердно выбивают из-под ног православных. Этой же цели служит идея богословского творчества, переходящего все допустимые границы. “Открытисты” жадно требуют свободы и в богословии, и в богослужении. Традиционный православный конфессионализм для них узок и тесен. Рамки догматов, традиций, предания Церкви они вынуждены иногда сохранять, но лишь для приличия.
 
 
Итак, открытость здесь мы видим довольно одностороннюю: все неправославное может быть принято на серьезное рассмотрение, внимание и обсуждение, тогда как все традиционно-православное в этой среде на такое же серьезное внимание рассчитывать не может. Эта особенность “открытистов”: любовь к чужому и жесткая неприязнь к когда-то родному, неоднократно отмечалась.